Туман исчез, развеялся. Но ни клочка чистого неба не видят воспаленные глаза. Тучи низко прижимаются к воде, из них выпадают сизые клочки, косо тянутся к волнам.
Над головой неожиданно расползлось окошечко: разошлись облака, и стало видно голубоватое мерцающее полотно. Вверху другой мир, светлый, как будто весенний. Но из него, как с улицы, потянуло холодом. Что же, лучше чистое небо и похолодание, чем тучи и дождь. Пусть будет голубизна — цвет надежды. А холод он выдержит.
Дважды Соболев засыпал сидя — днем он не так боялся заснуть и самоконтроль ослабевал. К счастью, он не потерял весел — так крепко зажаты они в руках.
… Судорога сводила спину, мешала грести. Открытый нож Соболев держал на коленях — на случай, если судорога не отпустит его.
Его давний, тревожный сон: он свечой взмывает на максимальном режиме в небо, идет на перехват чужака. Чужак огромен, из его шести двигателей рвутся белые языки, он летит уже над нашей землей. Надо чуть-чуть довернуть влево и выйти точно в хвост.
Он хочет нажать на левую педаль, и тут — леденящее сердце ощущение пустоты вместо ног. Внизу у кресла темный провал. Чужак уходит, надсадно звеня двигателями.
Иван сбросил с себя дремоту. В небе — гул моторов. Потянулся к ногам… На месте. Ноги — вот что он должен сберечь. Руки у него живут. Разбухшие, синие, они живут.
Самолетный гул растаял над облаками. Кто-то ходил над морем круг за кругом, отыскивая прорехи в облаках.
Похолодало. Облака ушли вверх, рассеялись. На горизонте вспыхнуло какое-то светлое пятно, подержалось несколько секунд и погасло. Похоже, кто-то запустил ракету. Как отличить мираж, игру воображения от действительности? Долго еще море будет дразнить его близостью спасения?
Он видел уже это. Волны, ветер и огонек. Раз, два, три — вспышка, раз, два, три — вспышка.
Если огонек не исчезнет, значит, не галлюцинация. Соболев делает сто гребков по направлению к огню. Мигает. Еще сто. Мигает. И для полной проверки еще сотню. Мигает.
Неужели маяк? Может быть, он вернулся к первому острову?
Постой, но ведь он погасил тот маяк. Значит, берег? Или другой остров?
И снова крохотная надежда.
Он плыл среди островов, разделенных салмой. В этом проливе властвовали течения, подчиняющиеся сложным законам гидродинамики. Его путь кажется ему прямым, на самом деле это замысловатая волнистая линия, синусоида. Приливное течение подтянуло его к северу, приблизило к острову с маяком. Отлив заставил отойти на юг. Он борется с течением, отталкивающим шлюпку от маяка. Течение не быстрое, но могучее. Тягаться с ним впору только здоровому, сильному человеку.