Так я и продвигался то «скачками», то ползком, обливаясь потом, а порой и промерзая до костей, когда надолго приходилось замирать в снегу при внезапном появлении гитлеровцев. Наконец между мной и нейтральной зоной осталась одна траншея и проволочное заграждение. К этому времени я настолько устал и промерз, что почти не мог двигаться. Тело у меня было как деревянное, в голове теплилась одна-единственная мысль — выбраться за проволоку! Я ее уже видел, совсем рядом, но между нею и мной — траншея. А по траншее ходит гитлеровец. Он тоже промерз и поэтому громко топает.
Долго к нему пришлось подбираться. Я заметил его каску издали. Он отходил вправо шагов на двадцать, влево — на десять. Я пересчитал эти шаги не раз, стал подкрадываться. Когда он шел вправо, делая пятнадцатый шаг и должен был сделать еще пять, находясь ко мне спиной, я проползал несколько сантиметров. Когда он возвращался, я лежал неподвижно.
И вот теперь я рядом с часовым. Мне достаточно протянуть руку, и я могу дотронуться до его каски.
Самое правильное в создавшемся положении — без шума снять часового ножом и уйти в нейтральную зону. К сожалению, эта задача мне не под силу. Я настолько изнемог и промерз, что гитлеровец легко отбил бы мое нападение.
Убить его из пистолета — значит привлечь внимание соседних часовых, которые прибегут на помощь.
Что же делать? Перепрыгнуть через траншею, когда фашист будет ко мне спиной? Но я не успею отползти. Это сейчас он меня не видит, потому что я сзади, а он смотрит в сторону наших позиций. А на той стороне траншеи я окажусь прямо перед его носом. Но и так лежать дольше нельзя — замерзну. Единственный выход — собрать все силы и ударить фашиста пистолетом по голове, когда он будет проходить мимо.
Пытаясь хоть немного отогреть кисть правой руки, дышу на нее и совсем не чувствую тепла. Рука может не удержать пистолета, удар не получится.
В траншее послышался говор. Часовой остановился. Это смена. Как поведет себя новый? Будет ли он ходить туда и обратно, как прежний?
Вновь заступивший недолго потоптался на месте, покрутил плечами и тоже зашагал по траншее.
Я прикинул и, когда он поравнялся со мной, изо всех сил ударил его пистолетом по каске. Плохо! Удар вскользь. Гитлеровец с перепугу заорал, бросился бежать. Пришлось выстрелить.
Я вскочил, перепрыгнул через траншею и — к проволочному заграждению. Ухватившись за кол, полез по нему, опираясь ногами о проволоку. Сзади кричали, стреляли. Добравшись до верха, я прыгнул на следующий ряд проволоки.
Разрывая одежду и тело о колючки, перебрался через второй ряд, и тут что-то тяжелое ударило в голову. Я потерял сознание.