– Неужели целые народы могут исчезнуть без следа?
– Воинственная нация не оставила никаких письменных источников. Современники называли их самыми жестокими завоевателями своего времени… О, прости, должно быть, я утомил тебя, – сказал он, когда Амбер попыталась сдержать третий зевок.
– Нет-нет, продолжай, – пробормотала она, уютно свернувшись на груди у Харуна. – Я слушаю тебя, просто…
Он улыбнулся, взглянув на жену, и погладил ее по волосам, когда она крепко уснула. Пусть поспит час, сейчас только полночь.
Во втором часу ночи Харун разбудил жену.
Инстинктивно Амбер прижалась к нему, ища его губы. Удивительно, как быстро она привыкла к его близости.
– Прости, но пора просыпаться, – прошептал он, как только они обменялись быстрым и нежным поцелуем. – Пора осуществить наш план.
Амбер с трудом пришла в себя:
– Конечно, булавки у меня готовы. Нам надо делать все очень тихо.
– Если мы нечаянно зашумим, я начну стонать, будто мы с тобой занимаемся любовью, а ты засмеешься, как всегда.
Амбер почувствовала, что щеки ее вспыхнули, но улыбнулась:
– Хорошо. А теперь помоги мне снять шторы. Я буду мастерить тогу.
Штора упала вниз с легким шуршанием. Притянув к себе Харуна, Амбер накинула штору ему на плечо, закрепив ее на талии.
– Хорошо бы разорвать полотенца на узкие полоски, – пробормотала она, закалывая ткань булавками. – Тогда у нас был бы пояс.
– Позволь мне. – Он согнул шпильку так, что концы ее соединились. – Теперь она будет крепко держаться. Заколи ткань на талии, и все будет отлично.
– Две лучше. – Амбер воткнула одну шпильку на уровне ребра, другую – на уровне бедра. – Если одна упадет, другая будет держать.
Оба они издавали соответствующие звуки, когда снимали другую штору и делали тогу для нее; Харун помогал Амбер гнуть шпильки.
Они продолжали страстно стонать, пока он связывал оставшиеся шторы и простыни крепкими морскими узлами, делая канат.
Было уже три часа ночи, и они больше не могли изображать любовные игры, иначе у стражников возникли бы подозрения. Увидев, что глаза Амбер наполняются страхом, Харун взял ее за руки, улыбнулся и прошептал.
– Слушай внимательно. Я дерну за канат три раза, когда достигну земли. Будь мужественной, моя Калидах, моя Агриппина.
Амбер сглотнула, услышав имя прабабушки:
– Я постараюсь, но мне кажется, что я не смогу быть такой же, как она.
Она упала духом в неподходящее время, и у Харуна было всего лишь несколько секунд, чтобы ободрить ее.
– Я верю в тебя, mee numara, моя мужественная тигрица. Это твой план. И ты сможешь выполнить его. Должна. – Харун страстно поцеловал Амбер. – Я буду ждать тебя.