Он влюбился в Джейми с первого взгляда. Разве он должен страдать до конца своих дней только потому, что другим его поведение кажется неправильным? Когда-то он отступил и позволил своему другу быть с любовью его жизни, не вмешивался в их отношения… Но если теперь настал его черед быть счастливым?
Но значит ли это, что, уступив своим чувствам, он проявит неуважение к памяти друга?
Если Джейми хочет его, то он повел себя как дурак, когда ушел от нее. Логан – его друг, но Джейми может стать любовью всей его жизни, быть рядом до скончания его дней. К тому же, если Логан считает его частью своей семьи, разве он не хотел бы, чтобы Бретт и Джейми были счастливы?
Единственным человеком, у которого есть право решать, какими будут их отношения, является Джейми. Ему надо успеть сказать ей об этом до того, как она передумает и навсегда закроет перед ним дверь.
Он так много времени провел, размышляя о верности, долге, о том, что подумают о них другие люди, что упустил главное.
Он должен сделать Джейми счастливой.
А единственное, что могло сделать его счастливым в эту минуту, – это Джейми. Он сгорал от желания вновь заполучить ее в свою жизнь, в свои объятия.
Бретт хотел дать ей время подумать, поразмыслить о том, что произошло, но он не допустит, чтобы она думала, что ему безразличны ее чувства.
Бретт увидел кафе через улицу и направился к нему, решив поесть, а заодно подумать, что он скажет Джейми, когда увидит ее в следующий раз. Он хотел подготовиться к разговору, а не отдавать все в руки случая, так как это было слишком важно.
Бретт пересек улицу и взглянул на дом Джейми. Он чувствовал себя примерно так же, как и тогда, когда он впервые приехал в город после смерти Сэма.
В каком-то смысле сейчас было даже хуже, так как совершенно не знал, о чем собирался с ней поговорить.
Вечерело, но свет от уличных фонарей рассеивал тьму. Джейми, возможно, уже спит, но если он не сделает этого сегодня, то не сделает никогда. Бретт не спешил, он как следует все обдумал и пришел к убеждению, что поступает правильно.
Бретт вставил ключ в замок и повернул его, тихо открыл дверь и запер ее за собой. Джейми сама дала ему ключ, но Бретту было не по себе оттого, что он вошел в ее дом, как в свой собственный, особенно после того, что произошло между ними днем. Возможно, Джейми не ожидает увидеть его снова и сочтет его визит вторжением. Меньше всего Бретту хотелось, чтобы его вторжение напомнило молодой женщине о том, что ей довелось пережить в детстве.
– Это я, Бир, – тихо сказал он, не желая, чтобы пес атаковал его, приняв за чужака.