– Если бы ты вел себя как взрослый человек и прекратил свои фокусы, мы могли бы о чем-нибудь договориться.
– Мы? – удивился он. Резкий невеселый смех быстро замер. – Мы никогда не могли ни о чем договориться. – Взгляд Мейсона сделался жестоким. Он наклонил голову. – Не мне одному не мешает повзрослеть.
– Ну и дела. Но ведь это ты постоянно бегаешь от меня, постоянно молчишь. Мычишь вместо того, чтобы отвечать. А потом убегаешь. – Ее возмущение достигло астрономических пределов. Все старые обиды выплеснулись наружу. – Господи, Мейсон. Ты думаешь, почему я захотела развестись? Я так ждала твоего возвращения домой. А потом, когда возникли проблемы, ты не говорил ничего, кроме дежурных фраз.
– Ты говорила столько, что хватило на нас обоих.
– Я знаю, что делала ошибки. – Она не могла остановиться. В ее словах звенели годы боли, сожалений и горечи. – А потом ты добровольно записался на новый срок. Предпочел вернуться в Афганистан, лишь бы не оставаться со своей женой.
В ответ на ярость Мейсон резко сунул руку в волосы.
– Как ты думаешь: почему?
Вопрос ошеломил ее. Рииз застыла и тут же поняла: ей не нравится, какой оборот принимает их разговор.
Со страхом ожидая его ответа, она срывающимся голосом произнесла:
– Тебе было легче прыгнуть с парашютом, чем поговорить со мной.
– Знаешь, быть твоим мужем чертовски трудно. От его слов у нее упало сердце.
– Я понимаю, что давила на тебя слишком сильно.
– Я не об этом.
– Тогда о чем?
Мейсон отвернулся и уставился в окно. Рииз не дыша смотрела на его профиль и ждала. Может быть, она и переборщила, но сделала все, что могла, чтобы сохранить семью. И теперь он утверждает, что вся проблема в ней?
– Ты невозможная женщина, Рииз. – У Рииз отвисла челюсть, он продолжил: – Я вернулся в Афганистан, потому что служить там было легче, чем жить с тобой.
Она вскинула на него удивленный взгляд.
– Обезвреживать мины легче, чем жить со мной?
– Да. – Он грустно рассмеялся. – Обезвреживать мины легче, чем жить с тобой.
Рииз захлопала глазами, стараясь сдержать слезы, силясь переварить его слова. Пытаясь понять, почему так трудно быть мужем Рииз Майклз.
– На службе я, по крайней мере, что-то значил. Был жизненно важной частью команды. Был нужен людям.
– Ты был нужен мне.
Он бросил на нее взгляд, проникавший в самую душу.
– С тобой я чувствовал себя посторонним.
Тук-тук-тук. Тишину в кабине нарушал только звук остывающего двигателя. Слабый запах машинного масла проникал в ноздри. Сердце Рииз медленно поднималось все выше и выше, пока не остановилось в горле, перекрыв воздух. Мейсон покачал головой. Движение едва заметное, тем весомее его значение.