– А я могу?
На этот раз он помедлил, прежде чем ответить:
– Раньше всегда могла. Теперь все немного иначе.
Лена ничего из этого не помнила, однако сообщение о том, что когда-то она это умела, не особенно ее встревожило. Так что, наверное, он говорил правду.
– А откуда у меня все эти шрамы? И где я повредила ногу?
Шум воды резко прекратился. В следующее мгновение над низкой стенкой появилась верхняя часть Трига. По нему ручьями стекала вода, а когда он потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо и голову, его рельефные мышцы заходили ходуном. Она не видела ничего ниже пояса, но даже так…
И все это загорелое мускулистое великолепие принадлежало ей.
Черт возьми, как ей удалось его заполучить?
– Ты не помнишь, что случилось с твоей ногой? – спросил он, когда его лицо снова вынырнуло из полотенца.
– Нет.
– Тебя ранили. Во время одной операции. Девятнадцать месяцев назад. Тебе удалось очень здорово восстановиться по сравнению с тем, что прогнозировалось.
– А что прогнозировалось?
– Инвалидное кресло.
О! Ну ладно…
– Это хорошо для меня.
– Для всех нас.
Он снова оделся, и Лена мысленно застонала от сожаления. Интересно, надевает ли он пижаму. Хорошо бы нет.
– Душ свободен, – сказал Триг, выходя из ванной.
– Я иду. Но я не могу найти свою свадебную ночную рубашку. Ты не брал?
Триг открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Но потом со стуком закрыл его и отрицательно покачал головой.
Она посмотрела под подушками.
– Может, мы ее порвали?
Ни звука в ответ.
– Она была такая маленькая, вся в бантиках. Я должна вспомнить.
Она прошла в душ мимо своего мужа и, когда встала под струю, могла поклясться, что слышала, как он всхлипнул. Она испортила медовый месяц.
И раз теперь она ни на что не способна, на работе наверняка с радостью отделаются от нее.
Лена подумала было вымыть голову, но, чтобы высушить волосы, понадобилась бы целая вечность, а шишка на голове уже снова начинала болеть. Ей хотелось лишь одного: упасть на кровать в объятия своего мужа и заснуть, окутанной его теплом. Завтра будет лучше. Завтра к ней вернется память, и они смогут продолжить то, что собирались делать.
Все могло быть еще хуже. У нее могло не быть такого замечательного мужа, который знает, что делать с больничным персоналом, с таксистом и с ней.
Она могла быть одна.
К тому времени, как Лена, намывшись до розового цвета, в белом пушистом полотенце вышла из душа, Триг уже водрузил на стол свой ноутбук. Она снова порылась в чемодане, но, видимо, не нашла того, что искала.
– О чем я думала? – проворчала она и снова исчезла в ванной, неся в руках маленькую серую майку и полосатые желтые с белым мальчишеские трусы.