Это было безумие. Полная противоположность тому, что она хотела сделать. И едва ли подходящий способ отработать плату за урок.
Но как она могла отказаться? Не от танца, от этого прикосновения. Тело к телу. От того, чтобы почувствовать себя частью одного целого. Почувствовать себя желанной. С каждым покачиванием ее наполняло ощущение сладкого блаженства. Хрупкой безмятежности. Оно проникало во все уголки ее существа, пока не заполнило ее целиком.
А потом, прежде чем она успела сдержать себя, Надя поднялась на носки, обхватила Райдера за шею и с какой-то невероятной легкостью нашла его губы. Горячие, влажные, открытые.
Когда их языки сплелись, она окончательно растаяла, как будто хотела просочиться к нему внутрь. Райдер со стоном положил руку ей на затылок и прижал ее к себе так, что у нее не осталось сомнений в том, как сильно он хотел этого.
Надя стянула рубашку через голову Райдера. Даже сейчас, в темноте, его рельефный торс отливал золотом. Ее пальцы запутались в плотных завитках волос, покрывавших его грудь. Райдер шумно втянул воздух сквозь зубы и сжал ее запястья. Потом его руки легли ей на плечи и, стянув рубашку, открыли губам путь к ее шее. Его язык, скользнув по ключице, коснулся груди. Когда губы Райдера сомкнулись вокруг ее соска, Надя задрожала.
Она запустила пальцы ему в волосы и с силой сжала руку, а Райдер жадно поцеловал ее в губы. Мысли оставили ее, в ушах зазвенело.
Сквозь пелену тумана Надя поняла, что это телефонный звонок.
Когда Райдер отодвинулся от нее, ее губы инстинктивно потянулись за ним. Они еще не закончили. Нет. Однако вместо того, чтобы опрокинуть ее на пол и взять свое, Райдер сказал:
– Я должен его взять.
Его? Ах да, телефон.
– Уже почти одиннадцать вечера, – задыхаясь, возразила она. Ее пальцы уцепились за пояс его спортивных штанов. – Ты ничего не должен.
– Уже почти одиннадцать вечера. Я должен.
Он разжал ее руки и отвел их назад. Потом повернулся к ней спиной и взял телефон. Надя обхватила себя руками, стараясь сдержать дрожь. Ей вдруг стало холодно.
Райдер пробормотал что-то в трубку так тихо, что она ничего не услышала, а затем отключился и стал собирать вещи. И только тогда, держа сумку в руке, он повернулся к ней:
– Мне надо идти.
Надя медленно выдохнула, стараясь успокоить стучащее сердце и укротить нахлынувшую обиду. Неужели это повторяется снова?
Райдер бросил сумку на пол и, крепко выругавшись, подошел к ней. Взяв ее за плечи, он наклонил голову так, что его глаза оказались на одном уровне с ней, что стало единственной причиной, помешавшей Наде выпихнуть его в дверь и потребовать, чтобы он убирался к черту.