– Райдер, нет. Я и так…
– Ты сможешь, – перебил Райдер. Его низкий голос звучал настойчиво, но скорее уговаривал, чем приказывал, пробивая брешь в броне ее сопротивления.
И тогда Надя поняла то, чего старалась не замечать. Участвуя в просмотрах, она никогда не боялась услышать критику со стороны экспертов, искавших вполне определенного танцора для своего шоу. Это была их прерогатива. Но услышать отповедь от человека, которого она уважала, которому доверяла, которым восхищалась…
От Райдера. Весь ее нелепый безумный страх был из-за Райдера.
Надя крепко зажмурила глаза, сжала зубы и тяжело сглотнула. Но это не помогло. Ее волновало, что он подумает, и она не хотела, чтобы он видел ее провал.
В последние недели она утратила осторожность, возможно, потому, что просмотр был уже очень близок. А может, потому, что трудно было сохранять непроницаемый вид, когда чувствуешь, что таешь от удовольствия. В любом случае, даже с закрытыми глазами, стоило лишь вдохнуть и уловить мужской запах Райдера, ее сердце начинало неистово стучать по ребрам, а тело охватывал лихорадочный жар. Надя никогда не испытывала ничего подобного. С самых ранних лет ее научили прятать свои чувства глубоко внутри. И плохие, и хорошие.
Стоит хоть немного дать слабину, и тебя сожрут заживо.
В первый же раз, когда она перестала скрывать их, они вырвались наружу, и Надя получила сполна: крах первой серьезной и продолжительной любовной связи, жестокая реакция матери, бессмысленная потеря любимой работы. Надя искренне считала, что избавилась от них, но она лишь задавила всю ту горячую сумятицу, которая привела ее в теперешнее состояние.
– Надя.
Она почувствовала себя так, словно ее ткнули вилкой, и отрицательно покачала головой. Нет. Нет! Она спокойна, сосредоточенна и неуязвима. И все же Надя чувствовала себя беззащитной, как человек без кожи.
К несчастью, Райдер был сделан из той же упрямой субстанции, что и она. Он повернул ее лицо к себе и приподнял подбородок. Но вместо того чтобы смотреть ему в глаза, она уставилась на ворот его футболки.
В ответ на ее упорство он только рассмеялся – рассмеялся! – и сказал:
– В танцевальной студии ты настояла, чтобы я дал тебе возможность вести меня. Я уступил, потому что понял, что у тебя есть умение и опыт, которых нет у меня. Я вожу машину уже больше десяти лет и не совершил ни одной аварии. Уступи мне. Доверься.
Надя издала печальный стон и попыталась потрясти руль, но на этот раз не выпустила его из рук. Загнанная в угол, она в панике подняла на него глаза, чтобы сказать… И в тот же миг затихла. Эти глаза. Такие глубокие, такие прекрасные, такие спокойные. И такие мудрые.