– Замполит, заползай, отдохнем пока!
– Да я с бойцами пойду, осмотрю склоны, может быть?
– Ну, осмотри. Молодость, все несет тебя куда-нибудь, мину на ноги ищешь.
Побив кроссовки о камни, обойдя взводные опорные пункты и разомлев от нахлынувшей жары, двинулся обратно. Когда вернулся назад, то сразу спрятался в спасительную тень укрытия командира.
В стороне от нас начался бой.
– Что там, Иван?
– Да Василия Ивановича молотят! Комбат с третьей ротой нарвался на «духов», укрепрайон штурмует. Орет, вертолеты вызывает. Посмотри в бинокль, – и протянул его мне.
Напротив друг друга возвышалось две вершины. На одной были наши, через распадок – «духи». «Духи» били из безоткатного орудия и гранатометов. Наши – из двух АГСов и миномета. Пулеметы работали без остановок. Бой разгорался все сильнее.
– Нас не вызывают?
– Нет, сказано наблюдать за левым флангом.
– Потери есть?
– Есть. И раненые, и убитые. Иваныч и Женька-ротный голосят по связи. Сейчас артиллерия заработает.
Артиллерия наконец-то накрыла высоту, однако стрельба не уменьшилась, не стихла. Разрывы ложились по всему укрепрайону мятежников, но им уходить в светлое время возможности не было. На открытом месте уничтожим быстрее. В промежутках, когда прекращала огонь артиллерия, на высоту заходили вертолеты и били, били, били. Вертолеты сменяли штурмовики, и вновь артиллерия.
– Товарищ командир, кто-то идет к нам, – в укрытие засунул голову Витька Свекольников.
Мы вылезли и увидели проходящих мимо бойцов, но не из нашего полка. Они с завистью глядели в нашу сторону: им-то еще предстояло топать. Молча прошли они мимо, не останавливаясь и не задерживаясь ни на минуту.
– Это восемьдесят первый, – уверенно сказал ротный. – На карте комбата видел у них задачу – одна точка за нами, какой-то дурак запланировал. Ложимся, отдыхаем.
Третья рота продолжала бой, а нам везло. Если б знать заранее, что эта тишина подла и обманчива…
Где-то вдали с другой стороны тоже постреливали, но как-то вяло. Солнце и легкий ветерок, спокойствие и забытье. Навалилась обволакивающая дремота. Веки тяжелели, мозги тупели, голова, руки, ноги наливались свинцовой ленью.
Тишина, спокойствие…
– Командир! Командир!!! – дикий вопль разбудил нас в укрытии. Перед эспээсом на коленях стоял солдат и что-то визжал несвязное.
– Ты кто? Чего орешь? – спросил, продирая глаза, ротный.
– Я Джумаев. Мы мимо вас проходили. Пятая рота восемьдесят первого, спасайте! Там всех убивают!!! – Лицо солдата, серое от пыли и залитое потом, было перекошено от ужаса.
– Как убивают, кого? Стрельбы нет никакой, – удивился я.