— Марина-джан, вы только не обижайтесь, но вам лучше не курить тут. Если мама увидит, очень обидится.
Марина смиренно кивнула, сама понимала, что запамятовала.
— На похороны наш дядя приезжал. Тот, который помогал Тахиру в КГБ поступить. Он сейчас большой начальник.
Ей очень хотелось сказать, что она думает об услуге этого дядюшки, но промолчала — хотя ее лицо ясно все выразило. Рашид увидел, сам сбился.
— Ну, главное, он со мной о Тахире говорил. Говорил, что он напрасно послал вас в Москву, беду навлек.
— Меня никто никуда не посылал, сама захотела и поехала.
— Да. Он говорит, у Тахира в Москве что-то не получилось. Его там преследуют. Вы мне ничего не расскажете?
— Рашид, ты брата знаешь, все, касаемое его работы, — для меня сплошная тайна. Я почти ничего не знаю, а если и сболтну, мне же и влетит.
— Да, конечно, — он закивал.
Курил Рашид нервно, сигарета уже обратилась вся в пепел, — Марине стало ясно, что брат нервничает, не решается сказать чего-то существенного.
— Просто скажите, он приедет? Если он в опасности, я могу хоть сейчас в Москву полететь. Я же брат, помогу. Если Тахир на похороны не приехал, значит, у него самого большая беда.
— Я же говорила, мы не знали о гибели вашего папы.
— А дядя сказал, что он весточку послал. Думаю, плохи у Тахира дела.
— К нам в дом кто-то пробрался и украл у Тахира документы, — наконец попыталась оправдать ожидания брата Марина.
— У него украли? А мне говорили по-другому…
— Кто, этот дядя? Не слушай его, Рашид, а то, как Тахир, увязнешь.
На этом разговор прервался, поскольку вид брата свидетельствовал, что она забрела слишком далеко. Марина обещала передать, если сможет, предложение о помощи от Рашида — была уверена, что возможности у нее не возникнет.
Попрощалась со всеми, расцеловала Тимурку который прямо-таки пожирал уйгурские блюда, — не отвлечь. Поехала в город — снова ни намека на общественный транспорт, хоть бы какое ободранное такси появилось. Рашид ей доллары на тенге поменял (500 долларов), а то растрачивала попусту, ни курса, ни цен местных не зная. Цены были пониже московских.
Ехала она к своей бывшей однокурснице Гульназ, которая теперь работала, вроде бы, в «Казахстанской правде». Огромный помпезный особняк городских издательств стоял напротив центрального рынка — Зеленого базара.
Базар был пуст, ни одного торговца, ни толп покупателей, ни сонмища роскошных запахов свежего шашлыка, плова, самсы. Лишь кучи сора шевелились между сонными прилавками да дворняги гавкали на вышагивающих важно военных.
Ей пришлось долго ждать на входе, тоже под вооруженным контролем, пока нашли Гульназ, та вышла, признала и добилась пропуска в помещение.