Тахир кивнул сел в стороне, под торшер, углубился в изучение материалов. Отставной генерал завозился, косо посматривая на читающего Тахира, и вдруг веселым голосом предложил Бекболату Амиртаховичу:
— Слушай, родич, а не позвать ли нам девчонок!
— Отличная мысль.
— Ты своих тоже отослал? — развивал план тесть. — Оба больше месяца в холостяках ходим, так все навыки потеряем! Пусть Тахирчик почитает свою книжку, потом сгоняет за красавицами. У меня и адресок с телефончиком имеется. Надеюсь, ты малолеток предпочтешь?
— На здоровую кобылицу мне уже не забраться, — пошутил делая испуганное лицо, дядя.
Тахир отмалчивался, когда вернулся из вояжа с двумя раскрашенными девчонками — татаркой и русской, обеим не больше шестнадцати. Извинился, сослался на усталость (убеждать не приходилось, вид был неважнецкий — пошатывался, язык лыка не вязал, воспаленные глаза непроизвольно подрагивали), вышел в просторную кухню с телеком, с тахтой, лег и отдыхал. Он все еще ничего не сказал дяде о прочитанном, поскольку не мог решить — включаться ли ему в погоню за местным маньяком.
Все неприятности и потрясения — измена жены, предательство конторы, убийство Пастухова, смерть отца, унизительное бегство, нынешняя подвешенность за жабры, — все наслоилось в душе, не забываясь, не отходя куда-нибудь в потемки, на задний план. Трезво рассчитать, сообразить, проанализировать факты опять не мог. На лицо просилось плаксивое, скорбное выражение, хотелось пожалеть себя, пожаловаться, и он непрерывно держал лицо под контролем, гоняя желваки и кусая губы. Хоть бы закричать можно было…
Вроде даже задремал, прошло часа два. Очнулся, когда одна из девчонок забежала за жратвой и льдом из холодильника. На ней были лишь трусы со смешной бахромой, и на крохотных алых сосках Тахир разглядел синяки и следы зубов (старики еще умели кусать!).
— Ну, как развлекается? — зевнув, спросил неохотно.
— Ай, морока одна, — хихикая, отмахнулась татарочка, — письки у стариков ослабели, завяли совсем. Так что в основном глазеют. Обслуживаем, как младенцев. Парень, присоединяйся, а то с теми и кайфа не словишь…
Он поколебался, но отказал. Хотя расслабиться здорово было бы, да компания не та и время не то, это старикам легко забыть о смерти его отца. Он не забыл.
Натянул куртку, пошел прочь из квартиры, надеясь спокойно покурить и поразмыслить в подъезде, на лестничной клетке, — в квартире грохотала музыка, и неслись из гостиной скотские вопли. Квартира находилась на последнем этаже, проверил — вход на чердак открыт. Пошел наверх, крыша была плоская, с перилами по краям — все залито бетоном, устроены лавочки, в центре даже бассейн сооружен, чтобы летом загорать и купаться.