— Мне действительно нравится лорд д'Арк, — протянула Пенелопа. — Но ведь он не герцог.
Артемис озадаченно заморгала, не в силах следить за ходом мыслей кузины, что случалось с завидной регулярностью.
— А при чем тут…
Внезапно в зале появился новый гость. Его высокая фигура разрезала толпу надвое, точно сабля яблоко. На лице застыло раздражение, и, несмотря на строгий темно-синий костюм и черный жилет, никто не усомнился бы в его статусе. Он одним лишь взглядом заставил замолчать виконта, в то время как Клер подошел к Сент-Джону и что-то сказал ему на ухо.
— Вот такой герцог мне нужен, — протянула Пенелопа так хрипло, что при звуке ее голоса брови Артемис поползли вверх, а в глазах вспыхнуло беспокойство.
— Ты простудилась?
— Нет, глупая, — с раздражением отмахнулась Пенелопа, но потом спохватилась. Она очень боялась, что если много хмуриться, то на лице появятся морщины. — Я решила, что мне давно пора замуж и именно за герцога. Вот за этого.
Ну, конечно, ведь этим джентльменом, заставившим смиренно покраснеть самого лорда д'Арка, был не кто иной, как Максимус Баттен, герцог Уэйкфилд.
Артемис ошеломленно заморгала. Пенелопа родилась в семье графа, причем сказочно богатого. Так уж повелось, что герцоги зачастую женились на таких вот сказочно богатых титулованных наследницах, но неужели герцогу Уэйкфилду действительно нужна была глупая жена, настаивающая на том, чтобы ей клали толченый жемчуг в утренний шоколад? Пенелопа искренне верила, будто жемчужная пыль придает ее коже сияние. Артемис же полагала, что от подобных добавок шоколад начинал скрипеть на зубах, кроме того, ей было ужасно жаль впустую потраченного жемчуга.
Только вот Артемис знала, что Пенелопа ни за что не посчитается с ее мнением. И уж если решила выйти замуж за герцога, то на следующий год в это же время уже станет герцогиней.
Но Уэйкфилд?
Артемис посмотрела на герцога, стоящего посреди зала с выражением легкого раздражения на лице. Он был высок, но не слишком. Широк в плечах, но в то же время худощав. А суровое лицо делало его отнюдь не красавцем. Если бы Артемис попросили подобрать одно-единственное слово, чтобы описать герцога, она остановилась бы на эпитете «холодный».
Артемис передернулась. Она не раз наблюдала за ним на многочисленных балах, оставаясь при этом незамеченной, и давно уже поняла, что герцог не обладает ни чувством юмора, ни состраданием. А чтобы жить с Пенелопой, необходимо обладать обоими этими качествами.
— Но ведь есть и другие герцоги, — напомнила кузине Артемис. — Герцог Скарборо, например. Год назад он овдовел, и у него только дочери. Он наверняка захочет жениться снова.