Не сводя взгляда с Уэйкфилда, Пенелопа усмехнулась:
— Так ему скоро шестьдесят.
— Верно. Но я слышала, что он очень хороший человек, — мягко произнесла Артемис, а потом вздохнула и предприняла еще одну попытку. — А как насчет герцога Монтгомери?
Пенелопа развернулась при звуке этого имени и с ужасом посмотрела на кузину.
— Он проводит все время в деревне или за границей. Ты его хоть раз видела?
Артемис наморщила нос.
— Вообще-то нет…
— И никто не видел. — Пенелопа вновь отвернулась и принялась оценивающе разглядывать Уэйкфилда. — Никто не видел Монтгомери на протяжении многих лет. Потому что у него то ли горб, то ли заячья губа. А может, и того хуже… — Пенелопа передернулась. — Вдруг он сумасшедший! Я бы не хотела выйти замуж за человека, у которого в семье были умалишенные.
Артемис судорожно вздохнула и опустила глаза. Нет, никто не захочет стать членом такой семьи. Последние пару лет она пыталась защититься от боли. Но в такие моменты, когда ее что-то отвлекало, это было попросту невозможно.
К счастью, Пенелопа ничего не заметила.
— А что, если он истратил все свои деньги, путешествуя по континенту?
— Ты — богатая наследница.
— Да, и хочу, чтобы эти деньги тратились на меня, а не на ремонт какого-нибудь полуразрушенного замка.
Артемис сдвинула брови.
— Тогда герцог Даймур точно тебе не подойдет.
— Наверняка. — Даймур владел по меньшей мере тремя замками, нуждающимися в ремонте. Пенелопа удовлетворенно кивнула. — Нет, для меня предназначен только один герцог.
Артемис обернулась и теперь наблюдала за тем, как герцог уходит из зала. Каким-то образом он уговорил — или скорее всего заставил — лорда д'Арка уйти с ним. Да, он холоден и надменен, но Артемис испытывала к нему жалость.
Ведь если леди Пенелопа Чедвик чего-то захотела, она непременно этого добьется.
— Я буду очень вам благодарен, если вы будете держаться подальше от виконта д'Арка, — произнес Годрик, выводя жену в центр зала. Он мысленно поморщился при звуке собственного холодно звучащего голоса.
Но эта женщина — его жена, черт возьми, и он не позволит ей совершить ошибку.
Мэггс вскинула голову. При этом в ее взгляде читалось скорее любопытство, нежели гнев.
— Это приказ?
Услышав этот вопрос, Годрик почувствовал себя ужасно глупо.
— Нет. Конечно, нет.
Заиграла музыка, и танец развел их в разные стороны, прежде чем Годрик успел объясниться. Он набрал полную грудь воздуха, пытаясь справиться с приступом ярости, которую испытал при виде Маргарет рядом с лордом д'Арком.
Когда же они сошлись снова, он пробормотал очень тихо, чтобы не могли услышать остальные танцующие: