Когда я появилась в Длинной Галерее, там уже собрались все фрейлины и четыре придворные дамы, то есть необходимые десять наяд и дриад. Все обмахивались веерами и жадно пили легкий эль. Похоже, танец нимф будет стремительным и искрометным, именно таким, какие нравятся королеве.
Учитель танцев, монсеньор Дантон, глотал «живую воду» — крепкий бренди.
— Итиак, мадмуазель Грейс, — проговорил он с жутким акцентом. — Вам следуэт сдэлить ньесколько шагов, vous comprenez? Поньятно? Всего ньесколько. А послэ ви произньесьётэ риечь… — и протянул мне длинный свиток, от одного взгляда на который меня охватило дурное предчувствие.
«Риечь» начиналась словами: «Славься, Лизи, дорогая! Нашей Англии звезда! Нами славно управляя, будешь ты светить всегда…» Мне все сразу стало ясно. Кошмар!
Тут поднялся шум. Пажи возвестили о прибытии Ее Величества: «Королева! Королева!»
Ее Величество еле ускользнула от сэра Уильяма Сесила, с которым занималась важными государственными делами, просматривая документы и слушая последние донесения из Шотландии. Поэтому неудивительно, что настроение у нее было отвратительное. Королева практически выставила сэра Сесила за дверь, прежде чем тот начал обременять ее всякими проблемами управления страной.
Подойдя к учителю танцев, который, извиваясь всем телом, немедленно принялся отвешивать ей изысканные поклоны, королева улыбнулась и что-то произнесла по-французски. Месье Дантон рассыпался в извинениях, робко протестуя. Ее Величество рассмеялась.
Я хотела остаться с королевой наедине и рассказать ей обо всем, что удалось узнать, но необходимо было дождаться подходящего момента.
— Ну, давайте, — сказала Ее Величество, хлопнув в ладоши. — Покажите, как у вас получается!
Пять фрейлин поднялись с мест, присели в почтительном реверансе, потом выстроились в линию и принялись прыгать и скакать сначала в одну сторону, потом в другую. Затем образовали круг, как в народном танце бергомаск, и закрутили одну из фигур французской фарандолы, так называемый «панцирь улитки».
Настал мой черед. Я из кожи вон лезла, чтобы приветствие звучало красиво и возвышенно, но запиналась почти на каждой строке.
Потом королева встала на место леди Сары, отчего все фрейлины заметно занервничали, и исполнила те па ее танца, которые ей удалось запомнить. Монсеньор Дантон вынужден был постоянно останавливать игравших в углу усталых музыкантов, и поправлять Ее Величество. Постепенно дело пошло на лад. Высокие прыжки и быстрые повороты королева делала блестяще. В целом танец ей удался.
Немного позже Ее Величество дала леди Саре несколько ценных указаний по предмету «королевоведение»: как царственно держать голову и как величественно двигаться, заставляя всех непроизвольно расступаться в стороны.