— На ночное небо, — ответил Ильгар.
— О, так ты еще и поэт!
Теперь уже обе девушки хохотали, а десятник чувствовал себя косноязычным ослом. Пожалуй, при Кряжистом Изломе было легче… Он потянулся к кувшину с водой, но вдруг пальцы задрожали, их свело судорогой. Кожу на груди припекло. Почувствовался знакомый озноб. Ильгар поерзал в кресле. Хотелось расстегнуть дублет, залезть под рубашку и разодрать ногтями проклятый шрам…
— Позволь? В горле пересохло, — он ухватил расписной кубок Нарти и принялся жадно пить вино. Темноволосая девушка удивленно вскинула вверх левую бровь.
— Что-то не так? — спросила Рика. — Ты сам не свой.
— Все хорошо. Немного непривычно чувствую себя в новой одежде и… таком окружении.
Девушка, успокаивая, положила ладонь ему на сжатый кулак. Ильгар расслабился, почувствовав приступ нежности — еще одно забытое, почти незнакомое чувство. Но шрам зудел так, что невозможно было терпеть. Десятник заозирался. Неужели опять боги? Но мир тонул в праздничной безмятежности, а люди радовались и ликовали: восторженно свистели, выкрикивали имена участников турнира, приветственно махали платками. Вот пожаловал на ристалище герольд в синем облачении, приложил рог к губам — и гул разлился по холмам, пронесся над озерной гладью, затерялся где-то в крышах домов Сайнарии, рассеялся над равнинами. Послышался тяжелый стук копыт — это появились Сарлуги, как они называли себя. На могучих скакунах, закованные в сталь. Яркие плащи украшает вышивка. Кони покрыты пестрыми попонами. Всадники молодые, самодовольные, гордые.
— Слушайте! Слушайте! Слушайте! — провозгласил герольд, подняв над головой вложенный в ножны меч, с украшенной разноцветными лентами рукоятью. — Жители и гости Сайнарии, верные подданные Сеятеля! Мы рады объявить наш турнир открытым!
Он обнажил клинок и трижды отсалютовал им: простым зевакам, почетным гостям и турнирным бойцам.
В ответ два десятка копий взметнулись к небу — вымпелы затрепетали на ветру. Грянуло дружное: «Сарлуг!»
— Так звали мальчишку, придумавшего эту забаву, — шепнула на ухо Ильгару Нарти. — Он погиб перед первым крупным турниром. В честь этого каждый сарлуг наносит на тыльную сторону ладони татуировку…
Что-то холодное и липкое мазнуло десятника по лицу. Он приложил палец к щеке — на коже остался красноватый развод. Кровь? Еще несколько капель безнадежно испортили дублет. В груди вспыхнул пожар. В голове помутилось, мир поплыл перед глазами. Ильгар покачнулся, едва не рухнул вперед, свалив поднос с водой и разлив вино на сидящих внизу торговцев. Послышались недовольные возгласы и обещания «оттрепать за уши растяпу».