— Что там такое? — в раздражении крикнул преатор Карвус. — Уже напился, солдафон? А я предупреждал — нечего всякую шушеру приваживать.
Казалось, больше никто не замечает крохотных алых капель, падающих с неба. Все внимание народа было приковано к арене. Десятник встревожено обернулся к Ракавиру:
— Скорее забирайте дочерей и уходите, — затем вскочил на сиденье и закричал так, что даже сарлуги обратили на него внимание: — Все бегите в город! Бейте тревогу! Боги напали на нас!
— Тьфу, опять он за свое! — хмыкнул Аларий. — Нет, в резервном полку ему и место. Паникер…
Слова заглушил хлынувший стеной красный ливень. Молчание повисло над ристалищем лишь на мгновение, а потом его рассек пронзительный женский крик. Кровь ли хлестала с небес или же некто придал воде зловещий цвет, но мир быстро окрасился алым.
Дарующий все понял. Он уже был на ногах, раздавал указания. Затем ухватил за руку какого-то толстячка и что-то яростно зашептал на ухо…
Внизу выстраивалась стража, сарлуги пытались успокоить перепуганных скакунов, вестовой уже умчался в город — поднимать гарнизон.
Рика и Нарти перебрались на верхний ярус, под защиту жрецов и Дарующих.
— Ильгар! — закричала Рика. — Иди к нам!
— Мне нужно к десятку… А вы уходите в город!
— Будь осторожен!
— Постараюсь.
Ильгар ободряюще улыбнулся, сорвал с себя дублет, отшвырнул в сторону и вломился в толпу. Плетеные дорожки под ногами быстро пропитались кровью, многие люди оскальзывались и падали. Жнец продирался к арене, не стесняясь толкаться и бить локтями. Когда он соскочил на устланный соломой песок ристалища, дождь прекратился, но жжение в груди не думало униматься.
Пощечиной ударил по лицу порыв ветра, его ледяное дыхание выстудило остатки тепла. Изо рта вырвались клубы пара. Кровь под ногами засохла.
Десятник обернулся — горожане улепетывали к городским воротам, но беглецов оказалось слишком много, образовалась жуткая давка. Люди толкали друг друга, топтали упавших. Вопли, женский визг, проклятия, плач детей неслись из толпы. Оставалось лишь надеяться, что у Ракавира хватит ума не тащить дочерей в эту кашу.
Послышался громовой раскат.
Земля вздрогнула, будто пошла рябью, а вслед за этим к небу взметнулась кровавая пыль. Закружила, завертела. Дышать стало трудно, солнце скрылось в алом водовороте, мир почернел. Звуки почти смолкли, до Ильгара доносилось лишь глухое бормотание и непонятный гул. Он словно угодил в сердце вьюги. Как слепец, выставив руку перед собой, побрел туда, где — как думалось — находилась мельница…
Молодой жнец обо что-то споткнулся.