Второе пробуждение оказалось гораздо приятнее. Слышался скрип колес, над головой покачивался потолок фургона. Тепло, уютно. От боли почти не осталось следа. Пальцы стали послушными и теплыми. Кровь приятными потоками приливала к ногам, рукам и чреслам, пульсировала в висках.
— Биение жизни, — прошептал юноша.
— Кто это у нас зашевелился? — над ним склонилась, коснувшись лица приятно пахнувшими белоснежными волосами, степнячка. Жесткая ладонь легла на лоб, смахнув испарину. — Не смей вставать, глупый и непослушный юнец. Иначе не посмотрю на твою жену — отстегаю вожжами по заднице!
— А нечего на меня смотреть, — поддакнула Безымянная. — Я вожжи тебе сама подам, да еще в соленой воде вымочу. Будет знать, как рыскать там, где не следует!
«Да уж, — мрачно подумал Ард, — что-то не припомню, чтобы Брослада Ражего или Алемана Боруца женщины стегали за непослушание вожжами! Надо с геройствованием повременить!»
Изобразив покорность, отвернулся к стене и, под дружный смех надсмотрщиц, захрапел. Возмущенный бубнеж наседок мог привлечь Ландмира, а отец точно по голове не погладит за проделки, учиненные в Хрустальной Чаше.
Диковинное место осталось позади. Туман застлал его еще гуще, источники ярились, часто выплевывая в небеса фонтаны воды. Редкую траву на более-менее сухих участках земли уже покрывала влага.
— К ночи будет воды по колено, — пробурчал Херидан. Недовольный голос горца проникал в повозку сквозь приоткрытое окошко.
— Жаль, — поддакнул Вальд. — Кабы время позволило — порыскали по окрестностям денек-другой. Глядишь, и еще одну башенку отыскали. Кто знает, что за сокровища могут в них храниться?
— Я бы тоже вернулся, — согласился Одвар.
— Ну и дурак, — крикнула в окно Айла. — Радуйся, что тебя не забрало озеро! Нечего смертным делать в таких местах. Башня не от старости и влаги рухнула.
— С чего ты решила?
— Чую. От тебя потом смердит, хоть окно затворяй, а от башни — силой.
Дорогу прилично размочило, повозка еле ползла по жирной глине. Пару раз колеса застряли в грязи. Пришлось путникам спешиваться и дружно вытягивать увязший возок. Арду велели оставаться внутри. Чтение старых засаленных кож, покрытых старинными письменами, поглотило его. Эти листы ему передала Безымянная — как утешение после выволочки, учиненной Ландмиром, Айлой, Хериданом и разобидевшимся Пардом.
— Что это? — спросил тогда Ард, бережно проводя пальцем по вощеной коже.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Захватила впопыхах из тайника наместника, но все случая подходящего не выпадало отдать тебе.
— Старые, — оценил юноша. Он повидал много книг, но лишь раз ему попался ветхий фолиант, листы которого были из кож и сшиты дратвой.