Вообще же состояние флота вызывало у адмирала опасение. Несмотря на далекие шведские корни и приставку «фон» к своей фамилии, Николай Оттович был русским, наверное, более чем многие гордящиеся чистотой крови и выводящие родословную от самого Рюрика. И свое право быть русским он доказал в бою, в то время как многие представители старых родов пили шампанское в модных салонах. И соответственно, как патриота России вообще и флота в частности, его не могло радовать состояние, в котором он пребывал. По сути, сбалансированного флота у России не было до войны с Японией, не было его и сейчас. Даже медленно строящиеся дредноуты не могли изменить ситуацию – Эссен заранее видел их недостатки. Эти корабли получатся достойными соперниками первых британских дредноутов, но у англичан на подходе уже третье поколение, а в России никак не могут достроить первое…
Усилием воли подавив раздражение, адмирал заставил себя переключить внимание на совершающий неторопливые эволюции транспорт. Большой, почти не уступающий размерами флагману, он был по сравнению с боевым кораблем неповоротлив, однако командовал им, похоже, мастер своего дела. Во всяком случае, на сближение он шел уверенно. Эссен поднес к глазам бинокль – ну да, вон и сам Эбергард, стоит на мостике, лично решил контролировать. Надо сказать, это и неплохо, во всяком случае, опыт взаимодействия между кораблями разных флотов надо развивать. И так будто в разных странах живут, скоро друг друга перестанут понимать. Мысли вновь свернули к прошлой войне, когда из-за несогласованности действий и просто недопонимания между командирами кораблей имелась масса проблем. Например, когда собственный транспорт со снарядами не пустили в порт, и в результате бесценный груз достался врагу. Нет, Эбергард прав, совместные учения проводить надо.
Между тем транспорт уравнял скорости и медленно, буквально по дюйму, начал сближаться с крейсером. Моряки «Рюрика» сноровисто вывалили за борт плетеные маты, но от взгляда Эссена не укрылось, что на «Херсоне» с этим справились быстрее. Впрочем, им не привыкать, ходили по всему миру, швартовались во всех портах, во всяком случае, часть из них – палубные матросы, похоже, остались гражданскими.
А вот изменения на палубе видны были невооруженным взглядом, и, даже если бы Эссен не видел транспорт раньше, он легко бы их увидел. В самом деле, восемь орудий гражданскому кораблю явно лишние, конструкцией не предусмотренные. Их Эбергард привез с собой, в трюме корабля – будь они установлены в Севастополе, турки бы не пропустили корабль. Однако здесь орудия установили в течение двух суток – похоже, эту операцию черноморцы отработали заранее, и палубы подкрепили заранее, еще дома. Эссен усмехнулся – он-то думал, орудий будет максимум четыре, но Эбергард ухитрился установить их вдвое больше, по две на носу и на корме, линейно-возвышенно, как башни на новых британских и немецких дредноутах, и по две на каждый борт. Бортовой залп таким образом довели до шести орудий калибром сто двадцать миллиметров, таких же, как противоминная артиллерия на самом «Рюрике». Максимальная унификация… Да еще и укрыли орудия за броневыми щитами. И транспорт явно перегружен, вон как низко сидит. Такое впечатление, Андрей Августович и впрямь воевать собрался.