– Ну, как мы их? – На лице Бахирева играла довольная улыбка.
– Отлично, не зря своих наводчиков гоняете, – не менее довольно усмехнулся Эссен. Словно подтверждая его слова, третий снаряд в клочья разнес мостик японца. – Ну как, может, все же сдадутся теперь? Если нет – топите их к чертям.
– Я бы предложил вам пройти в боевую рубку, – задумчиво сказал Бахирев. – А то вляпает еще сдуру…
– Разве что сдуру, – отмахнулся Эбергард и как будто сглазил.
Рвануло так, словно из преисподней выскочил маленький дьявол и, прежде чем убраться к месту постоянного жительства, успел покуролесить. Именно такое сравнение пришло Эссену в голову чуть позже, когда он осматривал результат этого единственного за весь бой попадания, вдыхая уже подзабытый едкий запах сгоревшей шимозы. И, несмотря на малый калибр, ущерб этот снаряд нанес серьезный.
Такова уж была удача неизвестного японского наводчика, что именно его снаряд, пойдя по навесной траектории, ударил в броневую палубу крейсера почти у самого мостика. Не пробил, естественно, только спалил в устрашающем жаре краску вокруг, однако поднял в воздух смертоносный веер раскаленных осколков. Сразу четверо матросов были ранены, однако сравнительно легкие раны от мелких осколков японского снаряда – полбеды. Главное же, один из них, особо удачливый, ухитрился найти цель среди тех, кто находился на мостике «Рюрика».
Наполовину оглушенные взрывом, Эссен и Бахирев даже не услышали, как всхлипнул, оседая, адмирал Эбергард, и лишь крик сигнальщика, бросившегося к падающему, заставил их обернуться. Несколько секунд спустя они уже склонились над ним, но это уже ничего не могло изменить – крохотный, совсем не страшный на вид осколок ударил в горло, вскрыв его, словно бритвой. Глаза старый адмирал открыть еще успел, попытался что-то сказать, а вот закрыть их сил уже не хватило. Вот так, глядя в пронзительно-синее небо, и умер командующий Черноморским флотом, герой проигранной войны, незаслуженно оболганный и забытый потомками адмирал Андрей Августович Эбергард. И, в отличие от многих, ему нечего было стыдиться. Он сделал все, что мог, кто может – пусть сделает больше.
Какие мысли были в тот момент в головах адмирала Эссена и капитана первого ранга Бахирева, наверное, не поняли даже они сами, однако, когда командир «Рюрика» отдавал приказ, Эссен даже не попытался остановить его. Носовая десятидюймовая башня самого мощного в этих водах крейсера мягко развернулась, и оба орудия извергли потоки желтого, почти невидимого в ярком солнечном свете пламени.
Для главного калибра «Рюрика» это были выстрелы в упор. Первый снаряд ударил в надстройку транспорта и лопнул огненным шаром, превратив все, что находилось на палубе корабля, в груду перемешанного с человеческим мясом и костями металлолома. Однако все это было уже не важно, потому что второй снаряд попал в борт, точно напротив машинного отделения. Проникающая способность фугаса невелика, но сейчас перед ним была не прочнейшая стальная броня, а всего лишь тонкий лист металла, который он прошил как бумагу. И разорвался внутри, среди раскаленных котлов.