— Думаю, мы закончили с разбором полетов. — Вампир поднялся, его взгляд из знакомого мне иронично-спокойного сделался ледяным и жестоким. — Ритуал довольно скоро, инструкцию о том, что делать, ты получишь уже перед ним.
Он направился к выходу, но, взявшись за ручку двери, обернулся:
— Думаю, ты не дура и уже поняла, но на всякий случай поясню: откажешься участвовать, она, — короткий кивок в сторону Ники, — умрет.
С этими словами он вышел, оставив меня в абсолютной растерянности.
— Саби, — подала голос Ника, осмелев с его уходом, — мне страшно.
— Не бойся, малышка, тебя никто и пальцем не тронет, обещаю. Покажи-ка мне лучше, чем ты тут без нас занималась?
— Я льва нарисовала! Вот!
Хорошо быть ребенком. Забыв про все страхи и ужасы благодаря присутствию рядом знакомого взрослого человека, малявка тут же повеселела и, соскочив с моих колен, побежала показывать художества.
А у меня в голове зрел план. Нет, даже скорее План. С большой буквы, поскольку до сих пор мне не доводилось заниматься составлением проекта на тему того, как обезопасить ребенка, сбежать от похитителей, и желательно все сразу и без жертв среди нашего мирного населения. А ведь тут могут быть еще заложники? Как он сказал? Один из магов и оборотень в этом также участвуют не по своей воле, а значит, с ними близкий им человек. Вот бы с ними связаться…
Простукивание стен не принесло ничего, кроме разочарования. На мою азбуку Морзе никто не спешил отвечать. Выходит, придется действовать по любимому темномагическому принципу — импровизировать.
Несущие всеобщее благо в массы заговорщики не стали терзать меня долгим ожиданием. Не прошло и часа, как за нами явились два оборотня, которые резко снизили вероятность побега с пятидесяти процентов (повезет/не повезет) до нуля. Даже если я выведу из строя одного, второй за это время три раза успеет меня схватить, зажарить и съесть при желании. Реакция у них такая, что мне и не снилась: даже вдрызг пьяный Чар мог словить у самого пола случайно спихнутую мной локтем бутылку пива, находясь от меня в паре метров. Особенно если эта бутылка была последняя. Плавали, знаем.
Нас привели в огромный зал, в центре которого в лучших традициях сатанистов была вычерчена пентаграмма. Только в отличие от намалеванного черной краской косого рисунка в полуразрушенном доме эта радовала глаз четкостью слабо фосфоресцирующих белых линий, вдоль которых, повторяя контуры, шли многочисленные закорючки и символы. Людей здесь было отнюдь немало: Ключевский и стоящий рядом с ним Шепелев в окружении десятка приспешников; два «добровольца», уже занявшие свои места на лучах пентаграммы, взгляд у них был пугающий, фанатически просветленный; и еще двое таких же, как и я, счастливчиков под конвоем.