Уайлд продолжал работать со стеклом. Ему понадобилась целая минута, чтобы проделать достаточно большое отверстие, в которое могла пройти его правая рука. Бить надо было в самый центр пролома — если он не сумеет нанести точный удар, то умрет от потери крови раньше, чем от холода. Он понимал, как ему катастрофически не хватает времени, чтобы расширить диаметр дыры.
— Септимий Север, Каракалла, Гета, Макрин, Элагабал, Александр Север, Максимин…
— Ингер, — обратился к ней Уайлд. — Я хочу, чтобы ты двигалась. Подойди сюда. Это стекло вот-вот рассыплется на части.
— Гордиан Первый, Пупиен, Бальбин, Гордиан Третий, Филипп Араб…
Уайлд опустился рядом на колени. Ее глаза были закрыты. Когда он прикоснулся к ее плечу, она никак не отреагировала.
Но продолжала, как заведенная игрушка, говорить:
— Деций, Галл, Эмилиан, Валериан, Галлиен, Клавдий Второй, Аврелиан…
Он взял ее на руки и понес, покачиваясь, как пьяный. Он донес ее до самого дальнего ложа и положил на спину. Ее ноги глухо стукнули, как будто были сделаны из дерева.
— Тацит, Проб, Кар, Диоклетиан, Максимиан, Констанций Первый, Галерий…
Уайлд вернулся к двери, внимательно осмотрел отверстие и вытащил еще несколько осколков; оставшиеся куски торчали острыми концами внутрь. Он сунул правую руку под мышку и попытался извлечь немного тепла из своего тела.
— Флавий Север, Максенций, Лициний, Константин Великий, Константин Второй…
Широко расставив ноги, Уайлд перенес основной вес тела на пальцы правой ступни, размахнулся и ударил рукой точно в центр пролома. Боль мгновенно хлынула от запястья к плечу, и он подумал, что вывихнул себе кисть. Но внешнее стекло треснуло сверху донизу.
— Констант, Юлиан Отступник, Иовиан, Валентиниан, Валент, Грациан…
Ингер говорила тихо, но отчетливо выговаривала каждый слог. Она больше не открывала глаз. Ее тело стало совсем белым и судорожно тряслось. Соски были твердыми, как сосульки.
Уайлд вытащил из плеча кусок стекла; тот оставил красный разрез, но кровь из него не текла.
— Валентиниан Второй, Феодосий Великий, Максим, Евгений…
Уайлд сжал пальцы в кулак, поднес руку к треснувшему стеклу и надавил. Стекло раскололось, и через мгновение он уже отодвинул задвижку и настежь распахнул дверь. В первый момент ему показалось, что его обдало кипятком, но потом гораздо больший объем морозного воздуха, вырвавшийся из камеры, снова окутал его холодом.
— Аркадий, Гонорий, Феодосий Второй, Валентиниан Третий, Маркиан…
Уайлд подошел к контрольной панели и повысил температуру на термостате до тридцати градусов по Цельсию. Он все еще дрожал, на каждое движение уходила вечность. Сейчас он не мог бы справиться с Клаусом, не говоря уже о вооруженных людях в доме.