— Мне казалось… — начал было Ломан.
— Ну что ж! — Синтия Борэйн сняла свой жемчуг и кольцо. — Конрад, мы решили броситься в этот омут, значит бросимся.
— Вы действительно мудрая женщина, мисс Борэйн, — сказал Харизм. — У вас есть что-нибудь еще? Мистер Ломан? Мистер Уайльд?
Они отдали ему часы, получили квитанции.
— Дальше. Вот лекарства для каждого из вас. — Харизм отвернул крышку с бутылки и достал три больших желтых капсулы. Это должно предохранить вас от малярии.
— Я думала, что такой болезни уже не существует, — удивилась Синтия Борэйн.
— В Кано ее фактически нет. Но кто может поручиться за озеро Чад. Это ради вашей собственной безопасности, мисс Борэйн. — Он хлопнул в ладоши и в комнату вошла женщина в чадре, держа в руках поднос с тремя стаканами воды. Прошу вас, будьте любезны, возьмите воду. — Они повиновались.
— Тьфу! — воскликнула Синтия Борэйн, — Вы уверены, что не хотите отравить нас.
Харизм улыбнулся.
— Теперь вам нужно переодеться. Вы привезли одежду, подходящую для того, чтобы лазить по кустарнику? Хорошо. Малерб покажет вам ваши комнаты.
Женщина провела их по мрачной лестнице и открыла первую дверь слева.
— Вы можете переодеться здесь, мистер Уайльд. Не обязательно слишком торопиться: вы пробудете в Кано еще целый час.
Уайльд вошел в маленькую комнатушку без окон, настоятельно наводящую на мысль о духовке, и зажег дымную коптилку. Здесь был стол, на котором хозяина дожидался чемодан, и простой стул, но не было кровати, хотя на полу лежало одеяло. Ему пришло в голову, что опрощение, пожалуй, зашло уже слишком далеко. Во рту все еще сохранялся горький привкус хинина. Он вздохнул, закрыл дверь, и обнаружил, что не один в комнате.
(iii)
Рядом с дверью стояла маленькая фигурка, укутанная в белый хайк; голова и лицо тоже были скрыты накидкой.
— Приветствую вас, — сказал Уайльд. — У меня такое чувство, что все происходящее здесь довольно обычно.
Посетительница сняла свой головной убор, обнаружив пышные блестящие черные волосы, ниспадавшие по сторонам желтовато-коричневого лица. Черты этого лица были настолько изящными и мягкими, что Уайльд подумал, что прикоснуться к этой женщине будет значить потерять ее. Подобно большинству женщин арабского мира она казалась старше, чем была на самом деле. Уайльд на первый взгляд счел, что ей лет шестнадцать.
— Я Серена, — прошептала она.
— Это довольно странно.[16] А я Уайльд.
— Я знаю. Меня прислала Инга.
— Мне кажется, что она совершила ошибку. — Уайльд открыл чемодан. — Вы не будете возражать, если я переоденусь.
Она мгновенно оказалась у него за спиной, источая аромат, который Уайльд не смог определить. Он заполнял ноздри, как уличная пыль, но был куда приятнее. Уайльд повернулся, и Серена обвила руками его шею. Она не столько целовала его губы, сколько овладевала ими. Ее язык глубоко скользнул в его рот, а обильная слюна казалось должна была заменить его слюну, выпитую девушкой. Его руки ощупали ее лопатки и скользнули вниз, но приостановились в районе талии.