Пожалуй, идти стало легче. Слой песка стал тоньше, все чаще и чаще сменяясь камнями. Стало бы еще легче, если бы он отталкивал ногами всякую мелочь, попадавшуюся на пути, вместо того, чтобы перешагивать через нее, но на это Уайльд уже не был способен.
Он опять стоял на коленях, и они болели. Серена стояла рядом.
— Вы должны подняться, мистер Уайльд.
— На этот раз, милая, пожалуй, не должен.
Серена опустилась на колени. Теперь она не стала целовать его; похоже, она смогла по ответу точно оценить его состояние. Она вонзила зубы в мочку его уха. Наверно откусила, подумал Уайльд. Он был только рад избавиться этой лишней, тяжелой, бесполезной частицы плоти.
Потом Серена оттянула ворот его туники, раскрыв шею, и укусила его в плечо. На этот раз укус оказался болезненным. Уайльд рассердился и ударил девушку, но та легким движением, будто играла с ребенком, перехватила его руку.
— Вставайте, мистер Уайльд.
Уайльд поднялся на ноги и заставил себя двинуться вперед. Он не отрывал пристального взгляда от узкой спины Серены, от ее выпуклых ягодиц, ритмично шевелившихся под шерстяной тканью. Он заставил себя увидеть сквозь одежду золотисто-коричневую плоть, с выступившими блестками пота; эти блестки, объединяясь, образовывали струйки, которые пробивали себе русла в песке, потому что песок и пыль были повсюду, не было ни единой части их тел, которая не была покрыта песком. И вдруг Серена остановилась, и подняла руку, приказывая остановиться. Луна, коснувшаяся нижним краем горизонта, все еще ярко освещала пустыню.
— Осторожно, — тихо сказала она, — поблизости люди.
(ii)
Несколько секунд он не мог осознать значения этих слов, но потом рванулся вперед. Девушка схватил его за руку.
— Мистер Уайльд, в пустыне, нельзя определить издалека, друг перед тобой или враг. Потерпите, совсем немного.
Теперь до него доносились звуки, отдававшиеся в лежавших перед ними огромных валунах.
— Каллахани? — послышался непонятный вопрос.
— Мир, — откликнулась Серена.
— Ло барко? — продолжал расспрашивать голос
— Наш джип сломался. В песчаном море. Мы шли три дня.
— Нди дурумми?
— Мы видели только песок, небо и ветер. Мы три дня не видели ни воды, ни пищи.
Только теперь Уайльд увидел их, трое мужчин, вооруженных совершенно современными винтовками. Один из них направлялся к ним; в руках он держал тыкву.
— Пей! — сказал он по-английски, протягивая ее Уайльду.
— После дамы.
— Нет, нет, мистер Уайльд, — торопливо прошептала Серена. — Вы европеец. Они знают это, даже не видя вашего лица из-под арабской одежды. К нам будут лучше относиться, если мы скажем, что я у вас в услужении. Но пейте совсем немного.