Девушка притихла, затаилась, как дикий зверек.
Хабаров зажмурился, пальцами сдавил веки.
– Я стала противна тебе, да? Ты думаешь, мы с братом одинаковые?
– Тихо! Кто-то идет!
После долгого и нудного допроса, учиненного генералом Гамовым прямо на железнодорожных путях у лаза под платформу, они гуськом поднимались наверх по гулкой стальной лестнице.
Это был как раз тот случай, когда эпопее все прочили золотой финал.
Еще какая-то сотня ступенек, и свежий морозный утренний воздух штурмом ворвется в легкие. Нет ничего замечательнее этого воздуха! Надо обязательно сделать его большой глоток, потом еще и еще упиваться им, чтобы поверить, что живой и что наконец-то закончился маразм прошедших суток! Сейчас даже сука-жизнь кажется совсем неплохой штукой, хотя порой случаются в ней досадные казусы!
– Врачей с двумя носилками сюда! – крикнул Гамов, едва поднявшись на верхнюю площадку. – Женщина ранена и наш боец.
– Я не поеду с вами никуда! Оставьте меня! Я с ним останусь!
Марина крепко ухватилась за рукав Хабарова.
Гамов недовольно наморщил лоб.
– Александр Иванович, – обратился он к Хабарову. – Пожалуйста, поговорите с госпожой…
– Шипулькиной! – подсказал подскочивший майор Желтков.
– Да. Она вам верит. Посадите ее в неотложку. Будьте добры.
Хабаров кивнул.
– Сам-то как? – спросил майор. – Серый весь.
– Нормально… – отмахнулся Хабаров и повел Марину к бежавшим навстречу врачам.
Три новеньких желтого цвета реанимобиля в лучах утреннего солнца на свежем искрящемся снегу смотрелись не в меру мажорно.
– Товарищ генерал, тут вневедомственная охрана с представителем метрополитена приехала. У них «колесико» сработало. Чего делать-то? – майор Желтков, одетый в камуфляж и черную заиндевевшую маску-шапочку застыл перед генералом.
– Колесико?
– Это датчик на дверях перед входом на лестницу, что ведет вниз, к платформе.
– Не морочьте голову, майор!
– Понял. Когда будем оцепление по периметру снимать?
Гамов посмотрел на толпившихся за оцеплением журналистов и просто зевак – «собачников» из соседних многоэтажек.
– Уедем, через час снимешь.
Гамов отвернулся, поискал взглядом Осадчего.
– Товарищ генерал, может, вашу машину подогнать?
Гамов недовольно смерил взглядом майора.
– Холодно же! Вы в осеннем, без шапки, – в оправдание добавил Желтков.
– Сергей, ты зачисткой сам руководил?
– Так точно. Все чисто.
– Немедленно проверь еще раз! Каждый угол проверь.
– Есть!
С той самой минуты, как он вошел на стройплощадку, генерала не покидало чувство, что за ним пристально наблюдают, причем наблюдают в перекрестье прицела. Такое чувство было у него в «горячих точках», всякий раз перед обстрелом.