– Ты снисходителен сегодня. Когда-то ты мне втолковывал Конфуция: «В пятнадцать лет человек начинает учиться и изучать, в тридцать лет он уже знает, что может дать ему опору, в сорок его уже ничего не смущает и не сбивает с толку, в пятьдесят он познает свое небесное призвание, в шестьдесят его уши в состоянии слушать все, что бы ему ни говорили, в семьдесят он действует только согласно своему внутреннему убеждению». Так что меня давно уже ничего не должно сбивать с толку, и пора приступить к познанию своего небесного призвания.
– Жить надо, а не приступать к жизни.
– Хорошо сказано. Извини, что спрошу. Сколько тебе лет? Лет восемьдесят пять?
– Сто двадцать четыре.
Хабаров изумленно посмотрел на старика.
– Красиво!
– Быстро…
– Ты, видимо, всегда почитал Бога, раз он послал тебе такую долгую жизнь.
– В «Брихадараньяка-упанишаде» сказано: «Кто почитает некое божество с мыслью: «Оно – иное, иное, чем я», тот не ведает. Его, как животное, используют боги. Ведь поистине, как многие животные поддерживают существование человека, так и каждый человек поддерживает бытие богов». Мы можем рассуждать много часов кряду, а придем к одному: единственное, к чему надо стремиться – это любовь.
– Это твоя религия?
– Я всю жизнь к Богу стремился, а не к религии. Пойду, дверь входную откопаю. Пургой-то, верно, до крыши замело. Еще бы дорожки почистить… Не сидеть, дела делать надо!
Она узнала ее сразу и поднялась навстречу.
– Аня? Здравствуйте! Это я вам звонила.
Девушка безразлично пожала плечами, села за маленький круглый столик.
Она, действительно, была очень на него похожа. Те же глаза, лоб, тот же овал лица, та же горделивая осанка и уверенная повадка.
Алина дождалась, пока смолкнет голос диспетчера, объявлявшего по-французски, а потом по-английски очередной вылет, сказала:
– Спасибо, что приехали. Я боялась, вы не успеете. У меня самолет через час. В более удобном для вас месте встретиться не получилось.
Девушка молча кивнула.
– Аня, я – приятельница вашего отца. Мне тяжело это вам говорить, но, полагаю, вы должны знать. Ваш отец болен. Тяжело болен.
Девушка удивленно вскинула брови.
– Вы уверены? – с сильным акцентом произнесла она.
– К сожалению, да.
– Вообще-то, он не очень похож на больного. Дважды в неделю играет в теннис. Каждое утро плавает в бассейне. А мама знает?
Алина ладонями сжала виски. Осознавать, что Аня считает другого, не Хабарова, своим отцом было и неприятно, и больно.
– Аня, я говорю о вашем настоящем, русском отце – Хабарове Александре Ивановиче. Вы помните его?
Аня равнодушно смотрела на нее.