Намочив тряпку, только подошла к доске и стала стирать надпись, как дверь громко скрипнула. Удивленно замерла, вспомнив, что она всегда скрипела. Как же у Зверна получилось беззвучно покинуть комнату? Обернувшись, увидела, что Артемид обеспокоенно смотрит на меня. Свела брови, не понимая причины странного поведения друга. Тот, что было еще странно, показал мне руками, что все хорошо. И ушел, закрыв за собой дверь. И, конечно, раздался знакомый противный скрипучий звук.
— Ничего не понимаю, — сказала самой себе, пожав плечами, и вернулась к прерванному занятию.
Когда и следа не осталось от мела, подошла и открыла дверь, которая оказалась все еще была закрытой на ключ. Как же я отвыкла от того, что маги способны открыть любые замки.
Ждавшие у двери ученики стали заходить в комнату и рассаживаться по своим местам. Зверн зашел вместе со всеми. Сама не замечала, что ищу его взглядом, пока не утонула в нежности, что дарили эти темные магнетические глаза. Парта Зверна была самой последней возле окна. И обычно он предпочитал не слушать лекции, а высматривать что-то на улице. Он всегда так вел себя, но только не на моих лекциях. Здесь он внимателен и с ним интересно вести дискуссии. А еще он мне кое-кого напоминал. Того, кого я не могла никак забыть.
Тот же цвет глаз, то же выражение лица. Надменность и небрежность в общении с сокурсниками. Хотя не только с сокурсниками — со всеми, и неважно, кто перед ним.
— Тишина, — потребовала я у расшумевшихся студиозов. — Садитесь. Продолжим тему сорванного урока “Заклинания”.
— Как я уже вам говорила, заклинание — это не что иное, как просто слова. Лишь их смысл должен иметь значение для вас.
Руку поднял хамоватый брюнет — сын мэра какой-то захолустной планеты. Разрешила ему встать.
— Слушаю.
— А это правда, что написано в учебнике? — нахально спросил, как его там, вроде Дрогеш.
— Учебники на то и написаны, что в них содержится правда и опыт прошлых поколений, — вежливо ответила, ожидая очередного вопроса.
Так-то я уже поняла, про какой учебник он говорил.
— Вы, и правда, участвовали во взятии Черной Цитадели — самой неприступной планеты?
— А вы сомневаетесь, что женщина может воевать наравне с мужчиной? — парировала я.
Девочки одобрительно зашумели, недовольно глядя на чуть покрасневшего парня. Да, я не белая и не пушистая.
— Нет, я просто. Но вы же …
Давай, мальчик, скажи эти слова. Произнеси то оскорбление, которое смывается только в поединке.
— Пустышка, — подсказала ему.
Дрогеш покраснел еще сильнее, выдавая себя с головой.
— Как я погляжу, три недели на кухне ума вам не прибавили? — холодно осведомилась, понимая, что сейчас взорвусь от злости.