Однако небесам то было неугодно. Да и появись вдруг у высшей силы такой каприз, всем святым пришлось бы немало потрудиться, чтобы воплотить его. Ибо в то самое время, когда сэр Гай еще только объезжал ракитник, в ворота аббатства Святой Девы Марии, ведя под уздцы белого, точно молоко, арабчака, входил причетник из Компенхерста, брат Тук.
– Доложите отцу настоятелю, что я желал бы видеть его, – благостно глядя на стража, произнес он. – Скажите, что я доставил ему золото в уплату долга сэра Ричарда Ли. К сожалению, сам этот доблестный рыцарь не может, как подобает, с благодарностью вернуть деньги монастырю, ибо, когда вез их, был ранен алчными разбойниками свирепого Робин Гуда.
Привратник ответил на приветствие, впуская брата Тука.
– Коня покуда держите здесь, – попросил святой отец. – Я должен поговорить о нем с аббатом. Сэр Ричард тяжело ранен, он просил меня отвести жеребца сюда, дабы монастырская братия ухаживала за ним до выздоровления сего благородного джентльмена. Ввиду этого он добавил несколько серебряных шиллингов к тому, что передал в уплату. – Причетник из Компенхерста тряхнул увесистым мешком. – Если же, паче чаяния, сэр Ричард более не поднимется на ноги, он велел передать, что завещает скакуна аббатству Святой Девы Марии, столь благородно и своевременно оказавшему помощь ему в недобрый час. – Брат Тук похлопал арабчака по шее. – По правде говоря, такому красавцу место в конюшне государя, а не монастыря, цена ему уж никак не меньше сотни золотых, а так, может, и побольше. Но мое дело – передать волю раненого. Ну, как бы то ни было, пойду уведомлю аббата об уплате долга.
Не успела свеча брата привратника догореть до очередного темного деления, отмечая проведенный в молитвенном бдении час, брат Тук вернулся.
– Его преподобие велел оставить скакуна у коновязи. Он закончит дела и придет лично распорядиться.
Лишь только брат Тук выбрался за ворота, на разгоряченном, едва не падающем жеребце к ним подскакал Гисборн.
– Он здесь?! – бросаясь к брату привратнику, взревел рыцарь.
– О ком вы говорите, сэр? – опешил страж ворот.
– Этот мошенник в сутане кармелита, укравший золото! – прорычал потомок Хенгиста, наступая на монаха.
– Здесь нет такого.
– Нет?! – с угрозой в голосе проговорил сэр Гай. – Ты что же, за дурака меня держишь?! Ко мне, Лафудр! – заорал он.
Белоснежный конь взвился на дыбы, услышав голос хозяина, и пронзительно заржал.
– А это ты как объяснишь?!
– Один благородный рыцарь оставил…
Договорить святой отец не успел. Тяжелый кулак сэра Гая врезался ему в челюсть, сбивая с ног.