Сергея вдохновляла мысль, что если он, художник, является отражением Бога, то и его искусство тоже. То есть в его «земной» музыке присутствует божественное, духовное начало. Зачастую, приступая к сочинительству, он просматривал старые блокноты в поисках музыкальных идей, которые могли пригодиться. Среда не имеет никакого значения, потому что его музыка, горделиво рассуждал Сергей, существует вне времени и пространства.
Некоторые из самых совершенных мелодий приходили к нему, когда он находился вдали от стола или рояля – прогуливался, играл в бридж, спорил с Линой или нянями Святослава, встречался с русскими друзьями-эмигрантами или с агентами и издателями. Сергей был не в состоянии сосредоточиться на других делах, пока не запишет пришедшую на ум мелодию.
В целом влияние Христианской науки на творчество Сергея можно охарактеризовать как положительное, за исключением оперы «Огненный ангел». В ней по сюжету должны были происходить сверхъестественные события, но Христианская наука ничего подобного не признавала. Проблематичен оказался и баланс между силами добра и зла. Сложная для исполнения и восприятия опера не сразу нашла путь на сцену. Сначала Сергей пытался поставить ее в Париже. Когда это не удалось, он задумал поставить ее в Берлине, но, когда провалилась и эта попытка, решил поставить оперу в Нью-Йорке.
Эти неудачи после нескольких лет тяжелейших усилий убедили его в том, что «Огненный ангел» проклят. Отказы в постановке оперы по практическим и художественным соображениям были к тому же сильнейшим ударом по его профессионализму – это наводило Сергея на мысль, что его время на Западе заканчивается. Он выражал недовольство работой своего заваленного работой секретаря Георгия Горчакова, из-за переутомления допускавшего ошибки в партитуре. Кроме того, Сергей никак не может разрешить конфликт между оперой и религией. «Из-за Христианской науки я полностью утратил интерес к теме, и меня больше не привлекают истерические припадки и сатанинская радость», – сетует Сергей[185]. Он даже подумывал о том, чтобы предать свое творение сожжению, но Лина отговорила мужа, заявив, что в опере слишком много новаторского, чтобы уничтожать ее. Прокофьев послушался совета Лины и впоследствии переработал музыку «Огненного ангела», создав свою Третью симфонию.
В это же время Сергей занимался другим проектом, совершенно приземленным, – балетом на тему советской жизни по заказу Дягилева. Цель состояла в том, чтобы воспеть союз человека и машины, сходство между функционированием человеческого тела и советских заводов. В то время, когда Сергей обдумывал проект балета, изображавшего жизнь в Советском Союзе, с ним вышли на связь советские представители по культуре в Париже. Сергей всегда интересовался тем, что происходит на родине, ему было мало новостей, которыми делились в письмах друзья из России, и он попытался наладить контакт с советскими дипломатами, что совпадало с их собственными интересами. В 1920-х годах Сергей был вовлечен в деятельность организации под названием Всероссийское общество культурной связи с заграницей (ВОКС)