жертвой. Он понял, что и сам вряд ли поверил бы человеку, если с ним связаны сразу три смерти, а он уверяет, что не причастен ни к одной.
Дом был старым — в нём когда-то жили знаменитые актеры и прочая культурная элита середины века, о чём говорили мемориальные доски. Вывеска на подъезде зазывала в салон «Гнозис». Охранник открыл ему, и Девяткин сразу погрузился в магию многочисленных мелких лампочек, длинных лент, колышущихся висюлек, блёсток, шаров, талисманов, символов, фолиантов на полках, кресел, девичьих хитонов и музыки. Захотелось спать. Он сидел, дожидаясь вызова, и читал на тумбе текст, набранный модерновым шрифтом, но одновременно с претензией на старину:
В БУДУЩЕЕ БЕЗ СТРАХА
Кастальская Римма Павловна
Ясновидящая. Высшая категория магии.
Предсказательница. Целительница.
100% гарантии в сложнейших делах.
Профессионально и без обмана.
Любовная магия: приворот, сохранение брака, избавление от измен. Уникальная защита на союз. Устранение негативов: избавление от депрессии, сглаза, порчи, проклятий.
Бизнес: успех, везение, привлечение денег.
Авторская методика. Результат 1 день.
Письменная гарантия.
Рекламой магии были заполнены все СМИ. Казалось, ужас и боль в мире существуют лишь потому, что есть люди, которые не удосужились сходить к магам и прозорливцам. Девяткин относил этот бизнес к разряду психологических, считая, что на некоторых граждан больше действуют магический антураж и колдовские заклинания, чем фармацевтика и классическая медицина. Он не ждал от магов ничего сверхчеловеческого — будь в них сила, они бы устроили своё счастье по-другому, не принимали бы весь день несчастных и не выкачивали деньги из клиентуры. А если их цель — помогать людям, как они любят говорить, они могли бы улучшить мир каким-нибудь другим способом. Он знал, что ни один колдун не исправит случившегося лично с ним: трупы в его доме будут трупами до Второго Пришествия… Один лишь охранник — опровержение притязаний на сверхъестественную мощь тех, кто, обещая спасти других, не может спасти себя.
— Как там? — спросил он деву и, услышав, что у Риммы Павловны посетитель, сказал, что явился не на сеанс.
Дева ушла и скоро вернулась, чтоб проводить его. Он попал в сумрачный кабинет, забитый символами, спиритическими и оккультными штучками, магическими шарами. Слышался звук ситаров, пахло ладаном. В массивном кожаном кресле медитировала дама лет сорока; другая, молодая, в хитоне, с цепью на шее и с диадемой на лбу, занималась каким-то камланием, но сбилась при его появлении. Руки её застыли, выпал и покатился шарик, поблёскивая в свечах. Она шмыгнула мимо Девяткина в дверь.