— Мы на границе. Дальше наш взор бессилен.
— Тогда… Может, это чей-то умысел, привязывающий нас к реальности мук и боли? Может, если б мы видели, что за гранью, мы бы ушли туда?
Римма Павловна смотрела на него.
— Я вот что подумал, — продолжал он. — Ужас, что со мной вышло. Ужас, что происходит тысячелетиями… Но, если ужас обычен, он даже норма, даже закон, и главный закон, ведь погибает всё! Значит, ужас — необходимость и ценность большая, чем радость, счастье и жизнь?
Мы, значит, выпали из чего-то такого, куда нам опять пора?
Она побледнела.
— Что ж вы? Ответьте.
Длинными пальцами с ухоженными ногтями она схватила себя за ворот и отстранилась.
— Ну!
— Это… — выговорила она, — плохой мир. Это мир силы. Он так устроен, чтоб были власть и слуги. Поэтому в нём боль и муки… и я желала бы, чтоб был иной строй… Но тогда нас не будет. Речь тогда — об иных совсем существах, отличных, с иными чувствами. Нас не будет…
— Вы это поняли, — прервал он, — когда я сказал, что нужно вернуться туда, откуда мы вышли? Что смерть, может, лучше? Если здесь ужас — там рай? Мне тоже страшно, поверьте. Но есть отличие: мира и вас не будет там — а меня нет здесь… Здесь меня уже нет. Там я — буду, надеюсь. Здесь же… Главное, мне нельзя назад. Мне вынесут приговор по земным законам, хотя вы знаете, как провидица: я невиновен. Мне неприятно, что вы пытались во мне разбудить совесть — это навязанное нам преклонение частного перед общим. Вы мне внушали исподволь… Ну, признайтесь, что?
— А что? — напряглась она.
— Суицид.
Она помолчала и произнесла:
— Это? Для этого надо мир любить безответной любовью. А вам больше хочется любить то, иное… Я даже не знаю, что. Что-то невнятное рядом с вами мешает мне видеть.
— Я хаос… — сказал он и оторвал ладонь от стола. — Так и знал, что выйдет что-то в этом роде. Любой, кто к вам приходит, вместо реального слышит мистический вздор, которым вы возмещаете тривиальное отсутствие знаний о клиенте. Я к вам шёл поговорить о Марине, а увяз в мистике. Легче всего связать с хаосом человека, которого не знаешь. И вы старались. Хаос вне всяких описаний. Вы даже шьёте мне смерть Марины… и смерть ещё троих… которых НЕТ!!! — закричал он, склонившись над ней. — Их нет, четырёх… и двух… Вы классный психолог… Где вы учились? Но вы ошиблись… Вы развели меня только психически. Денег я вам не дам. В клиенты к вам не пойду, хоть вы и внушаете, что я монстр. Ещё пара фраз — и я б услышал о порче, которую можно снять? О сглазе? Чушь, я нормален! Но отдаю вам должное. Я понял, в чём ваша сила. С вами надо молчать, тогда вы не сможете плести сети, вытягивая факты…