– Тогда я тоже буду катать свою девушку, – он взял Машу за руку. – Ты ведь моя девушка, правда?
Поезд замедлил ход, подъезжая к станции. Илья отпустил Машину руку:
– Мне выходить.
Маша рассчитывала, что он проводит ее до дома, и надулась, но Илья этого не заметил.
– Пока! – бросил он и выскочил на платформу.
Двери закрылись, и тут у Маши в кармане завибрировал телефон.
– Да?
– Маш, привет, это я, Гоша.
– Да, привет!
– Я хотел пригласить… – поезд тронулся, загудел по нарастающей, и Маша не разобрала, куда и кого он собирается приглашать.
– Я в метро, ничего не слышу! – кричала Маша в трубку и сама себя не слышала. – Я выйду на улицу через двадцать минут, перезвони!
Когда она поднялась из метро, Гоша стоял наверху у выхода.
– Так и думал, что ты домой едешь. – Он снял с ее плеча сумку и перевесил на свое. – Ну, хау ду ю ду? Как в Финляндию съездила?
– Откуда ты знаешь?
– Твоя мама моей рассказала.
– Там было здорово! – Маша взахлеб принялась болтать о спортивных сборах, озере и сосновом лесе. Заодно похвасталась серебром на первенстве Москвы и разрядом КМС. Гоша, в свою очередь, рассказал, что выиграл Олимпиаду по физике, которая проводилась в МГУ, и теперь ходит в физико-математический кружок.
Они дошли до ее подъезда. В голове промелькнуло, что Гоша, пожалуй, ее единственный настоящий друг, хотя встречаются они редко, и что стоило бы общаться с ним почаще. Она даже собиралась проговорить это вслух, и тут Гоша сказал:
– Я тебе в метро вот что звонил… Ты в четверг вечером занята?
– А что?
– Я хотел… – он смущенно потер нос, – в кино тебя пригласить.
Первым движением было согласиться. Но ведь она девушка Ильи. Разве может она пойти в кино с кем-то еще, даже с настоящим другом? И пусть Илья сколько угодно повторяет, что каждый человек свободен и имеет право проводить время как вздумается, – ей, Маше, такие принципы не по вкусу.
– Н-не смогу, – с запинкой выдавила она. – Тренировки каждый день, и вечером тоже, соревнования скоро, я в ноябре должна выступать на этапах Кубка, то есть на одном этапе, а потом на другом… – говорила она сбивчиво. Ее мучила совесть, потому что в четверг тренировки не было: и Сергей Васильевич, и Лариса уезжали, а Ирина Владимировна сидела на больничном до конца недели.
– Ясно, – коротко сказал Гоша. – Ну, пока, Маш, – прибавил он без тени обиды. Отдал ей сумку и, махнув на прощание, зашагал к своему дому.