— Не надо. Отвечу, если смогу.
— Когда возвращается твоя сестра? — спросил Валландер.
— Не знаю.
Мальчик смотрел ему прямо в глаза. Казалось, вопрос нисколько не затруднил его. Он дал ответ не колеблясь. Валландер начал сомневаться: уж не ошибся ли он вчера?
— Я думаю, вы с ней общаетесь? Знаете, где она находится? — продолжал Валландер.
— Она просто уехала. Это уже не в первый раз. Вернется, когда сама захочет.
— Но мне это кажется довольно странным.
— А нам — нет.
По-видимому, смутить мальчика было невозможно. Валландер не сомневался, что Стефан знает, где его сестра. Но ответа он от него не добьется. Впрочем, нельзя исключать и того, что девушка действительно сбежала из дома.
— А она не в Копенгагене? — осторожно спросил Валландер. — Твоя мама, случаем, не к ней поехала?
— Она поехала за ботинками.
Валландер кивнул.
— Давай поговорим о другом, — сказал он. — У тебя было время подумать. Ты можешь предположить, кто убил твоего отца?
— Нет.
— Ведь вы с мамой говорили, что многие были бы не прочь это сделать?
— Да, многие.
— Почему?
Тут неизменная вежливость и доброжелательность мальчика как будто впервые дала трещину.
— Мой отец был злым человеком, — жестко сказал Стефан. — И он уже давно потерял право на жизнь.
Эти слова, как гром, поразили Валландера. Откуда в четырнадцать лет взяться такой ненависти?
— Как же ты можешь говорить такое? — возмутился он. — Говорить, что человек потерял право на жизнь? Что бы он там ни натворил!
Мальчик снова обрел невозмутимость.
— Чем же он так провинился? — продолжал Валландер. — Многие люди воруют. Многие торгуют краденым. Но от этого они не становятся чудовищами.
— Из-за него мы жили в постоянном страхе.
— То есть?
— Его все боялись.
— Даже ты?
— Да. Вплоть до прошлого года.
— Почему именно до прошлого?
— Потом страх исчез.
— Ну, а мама?
— И мама боялась.
— А брат?
— Он даже прятался, когда думал, что идет отец.
— А сестра?
— Сестра боялась больше всех.
Валландер заметил едва заметную перемену в его голосе. Стефан на мгновение заколебался, в этом не было никаких сомнений.
— Почему? — осторожно спросил Валландер.
— Она была самой чувствительной.
Тогда Валландер решил рискнуть.
— Твой папа дотрагивался до нее?
— Как это?
— Я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Понимаю. Но он никогда до нее не дотрагивался.
Вот оно, подумал Валландер, стараясь скрыть свои эмоции. Возможно, он насиловал собственную дочь. А может быть, и младшего сына. И того, с которым я сейчас разговариваю.
Дальше Валландер идти не хотел. Он не хотел в одиночку расспрашивать о сестре, о том, где она теперь находится и что с ней случилось в прошлом. Перед глазами у него все время маячили слова «превышение полномочий».