— Стрелять буду! — сказал автоматчик не очень уверенный в собственных словах.
Было слышно, как он топчется рядом в тяжелых сапогах, меся ими липкую грязь. Постояв немного еще, он пошел дальше. Когда его шаги стихли, Роман скомандовал шепотом:
— Давай за мной!
Он пролез в расширенное отверстие в колючем заборе, еще раз изодрав в кровь лицо и руки. Гренадер был крупнее, чем Роман, поэтому ему пришлось хуже. Когда колючки впились в его тело, он непроизвольно застонал.
— Эй, тише! — рассерженно зашипел Роман. — Жить надоело?
В голосе Романа больше не было никакого страха перед спутником, потому что за колючей проволокой все равны. Здесь сильней тот, кто выжить сумеет.
Гренадер заметил перемену в тоне Романа и она ему не понравилась. Но понимал, что все равно лучше с ним идти через лес, чем одному.
Ноги разъезжались на скользкой земле, одежда вымокла до нитки, раны кровоточили и пекли. Но вкус свободы придавал сил. Расслабляться или останавливаться было нельзя. Очень скоро по их следу пустят собак, поэтому времени на отдых скоро не появится.
Роман шел немного впереди, потому он первый скатился в овраг, наполненный холодной дождевой водой:
— Зараза!
Следом за ним в овраге оказался и Гренадер: — Черт! А я думал, хуже уже не бывает.
Стараясь выжать из одежды грязную воду, Роман ответил:
— Бывает. И еще хуже будет, когда лай собачий за спиной услышим, а сил бежать не останется.
— Не каркай! — Гренадер стряхивал с куртки куски налипшей грязи. — Прорвемся.
Роман достал из кармана куртки размокшую пачку сигарет:
— Сигареты пропали…
— Плохо, я бы сейчас закурил.
Роман машинально похлопал себя по пустым карманам:
— Ничего нет… Ни денег, ни сигарет.
Гренадер надел на себя тяжелую от воды куртку:
— Пора идти.
Роман потер колено:
— Ногу подвернул, — пояснил он Гренадеру. — Надеюсь, не сильно.
— Воля, времени нет, — сказал Гренадер, делая шаг вперед. — Назад в лагерь я не хочу.
— Пойдем.
Роман, похрамывая, последовал за Гренадером.
* * *
Из оврага они влезли совершенно мокрыми, но именно это было спасением. Теперь собаки вряд ли могли взять их след.
Бежали они долго, пока совсем не стемнело. Дождь закончился. В горле и носу пекло от каждого вдоха, в боку кололо, казалось, что сейчас ноги вот-вот откажутся нести усталые тела.
Гренадер обессилел первым:
— Все, Воля.
Согнувшись, он облокотился ладонями о колени. Роман остановился, устало опустив голову и выгнув спину. После грозы небо стало чистым. Луна светила так ярко, что было видно, как при каждом выдохе Гренадера изо рта вырывался пар:
— Я не могу больше.