Начальник кивнул и поскакал дальше, а Вано повернул обратно. Обзавестись лошадью, пусть даже плохонькой, было очень даже кстати. Но черный жеребец оказался выше всех похвал: высокий и сильный, с антрацитовой шкурой, лоснящейся на сытых боках. Печерский сел в седло и поскакал на Охту. На следующее утро он приехал к дому Бенкендорфа уже верхом. Генерал оглядел коня и холодно заметил:
– Чернышев на удивление добр к вам.
С тех пор Бенкендорф как будто отдалился от своего нового помощника, зато Чернышев стал заходить в те камеры, где вел допросы Печерский. На пятый день, встретив Вано его в коридоре, Чернышев попросил кратко рассказать о результатах, а с завтрашнего дня взять еще одного писаря и делать второй экземпляр протокола. Вано сразу же согласился. Сегодня он нес в руках два одинаковые бумаги и гадал, кто из двух начальников встретит его первым.
Он уже свернул в коридор, ведущий к кабинетам, когда увидел у окна монументальную фигуру Чернышева. Тот молча ждал. Печерский подошел и, демонстративно держа второй протокол в руках, с поклоном протянул ему первый.
Генерал кивнул, свернул бумагу в трубку и засунул ее меж пуговиц мундира.
– По военной линии служить не хотите? – осведомился он.
– Я бы рад, ваше высокопревосходительство, да в мои года корнетом идти стыдно.
– Было бы желание, – хмыкнул Чернышев. – Я могу взять вас к себе поручиком.
– Благодарю, ваше высокопревосходительство, – задохнулся от свалившейся на него удачи Вано, но тут же жадно переспросил: – а в какой полк?
– Подберем что-нибудь, но вы все равно останетесь при мне порученцем. Согласны?
– Конечно! Благодарю покорно…
– Завтра в семь утра я приеду в Главный штаб, жду вас там, – заключил Чернышев и направился к выходу.
Это предложение последовало так неожиданно, что Вано не знал, как же сообщить о нем Бенкендорфу.
«Так и надо осторожному немцу – нечего было испытания устраивать и сроки устанавливать, надо было ценить то, что само шло в руки», – ликовал Вано, и приятное ощущение своего превосходства грело ему душу.
Осмелев, он направился к кабинету Бенкендорфа. Тот сидел за столом, листал протоколы допросов.
– А, вот и вы, – равнодушно заметил он, – что у вас сегодня?
Вано шагнул к столу, положил перед начальником протокол и, стараясь не выдать своего торжества, доложил:
– Ваше высокопревосходительство, позвольте сообщить, что генерал-лейтенант Чернышев сделал мне очень заманчивое предложение: стать его порученцем. Благодарю вас за участие в моей судьбе, но теперь вы можете обо мне больше не беспокоиться.
Он пристально всматривался в лицо Бенкендорфа, надеясь увидеть оскорбленное или хотя бы разочарованное выражение, но ничего подобного не наблюдалось. Генерал усмехнулся и сообщил: