- Ко всему ты, тверич, весть недобрую привёз. Не ко времени козни Александра и смоленского Ивана. Усобники свою злобную собацкую измену до конца совершают… Иди, воин, скачи в Тверь, скажи князю Константину спасибо, что упредил, хоть и ждал я того от Александра.
Фёдор с поклоном отошёл. Калита окликнул его:
- Сыщи-ка дворского и скажи, что велел я дать те оружие и одежду, твоя-то вся сгорела. Да ежели конь твой не сыщется, то и коня пусть даст.
Глядя на уходящего гонца, Калита подумал:
«А в Литву ли подался Александр?! Ох, верно, не туда, бо там ныне не до него. Гедимину король и рыцари угроза…»
Заметив проходившего Луку, Иван Данилович окликнул:
- Лукашка!
Лука поспешил на зов. Калита оглядел его с ног до головы, сказал:
- Собирайся, Лукашка, ныне в ночь поскачешь в Орду, в Сарай. Явишься там к протоиерею Давыду и передашь изустно, что послал тя к нему я. Пусть он ныне зорко доглядывает обо всём, и наипаче, ежели заявится туда Александр: мне через тя о том доложит. А чтоб добрался ты до Сарая и обратно без задержу от ордынских караулов, поскачешь тайно, в монашеском одеянии. Монахам везде путь свободен.
* * *
- Гляди-кась, Гаврила, сколь костров, а до Москвы ещё далече! - понукая лошадь, сказал Демьян.
С Гаврилы слетела дремота. В темноте весело перемигивались костры, ржали кони.
- Смерды понаехали Москву рубить, - догадался Гаврила.
Демьян свернул с дороги.
- Тпру, приехали!
- Стой! - крикнул Гаврила, ехавший позади.
Спрыгнув с телеги, он подошёл к ближнему костру.
Сидевшие вокруг костра мужики замолкли, повернули к Гавриле головы.
- Откуда и куда, дядя?
Голос показался Гавриле знакомым. Он вгляделся в розовое от пламени лицо мужика, шагнул ближе. Другой мужик насмешливо сказал:
- Он, Петруха, вишь, тя признает!
- А что, признаю, хоть тому немало дён минуло!
- Ну и ну! Тогда ходи к свету, знакомец, гляди, и мы тя признаем!-Петруха поднялся.
- Можа, встречали мы где тя в тёмном лесу да ослопиной потчевали! - снова насмешливо проронил другой мужик.
Гаврила вышел к свету, сказал:
- Ежели и чинили кому обиду, то вместе.
Левша вскочил, радостно воскликнул:
- Гаврила, живой, значит!
А Петруха, приговаривая: «Вот где, значит, встретились», обнял Гаврилу.
Мужики у костра раздвинулись, дали Гавриле место. Он вглядывался в их лица, узнавал.
- Гляди-ка, Кузька, бородища-то, бородища! И что на те за малахай?
- С ордынцем побратался, - ответил угрюмый мужик, названный Кузькой.
- А что-то я Васятки и Серёги не вижу? - спросил Гаврила.
Все замолкли. Левша вздохнул, ответил:
- Серёга от нас на родину, в Можайск, подался, не захотел с нами идти. А дед и Васятка там, на Пахре, остались… Вскоре, как ты нас покинул, довелось нам встретить ордынцев. Деда Пахома саблей срубили, а Васятку стрела догнала…