— Это случилось около половины двенадцатого, — сказал инспектор. — Один человек, который возвращался домой, видел и слышал, как машина свалилась в воду, и сообщил нам. Она была одна в машине и не могла выбраться.
— А из чего видно, что она пыталась? — спросил я.
— Доказательств нет, но… Вы предполагаете самоубийство?
— Нет, я даже уверен, что это не самоубийство. Никому не придёт в голову кончать с собой таким образом. Кроме того, она совсем не думала о самоубийстве. Мы с нею долго беседовали сегодня вечером в «Трефовой даме»… Что делала здесь доктор Бауэрнштерн?
— Она задержалась в больнице, и я застал её там и привёз, — пояснил инспектор. — Но, конечно, ничего уже нельзя было сделать… Наш полицейский врач заболел, лежит с температурой… А доктор Бауэрнштерн уже уехала?
— Нет, стоит там, за дверью, и сама похожа на мертвеца.
— Спасибо, — произнёс голос, который я в первый момент не узнал. — Я здесь, как видите, и готова отвечать на все ваши вопросы. Конечно, если инспектор Хэмп уполномочит вас допрашивать меня.
Инспектор, естественно, мог заметить, — да и кто бы этого не заметил? — что я ей неприятен. Он знал также, что у неё позади длинный утомительный день и что она взвинчена до крайности, и не хотел входить ни в какие объяснения. Я не осуждал его за то, что он промолчал.
Она подошла ближе и села на опрокинутый ящик. Это было как в замедленной съёмке. Я невольно подумал: «Похоже на сборище привидений».
Должно быть, и Хэмп ощутил нечто подобное и решил не поддаваться.
— Сержант! — загремел он вдруг. — Возьмите с собой этих двух парней и займитесь машиной. Фонари у всех имеются? Только смотрите, зажигайте не все разом. Захватите какие-нибудь мешки для окон. Да живей поворачивайтесь!
Так мы избавились от них. Сделав над собой усилие, я наклонился и внимательно посмотрел на мёртвую.
— Что, она там выпила в «Трефовой даме»? — спросил инспектор.
— Может быть, немного и выпила, но когда мы с ней простились в самом начале одиннадцатого, она была совершенно трезвая.
— Она не сказала, куда едет?
— Нет. И когда я уходил, около половины одиннадцатого, я искал её всюду, но её не было. Пришла она туда не со мной, но у нас был длинный разговор, и мне хотелось на прощание сказать ей ещё кое-что.
— Может быть, она уехала из «Трефовой дамы» и выпила где-нибудь в другом месте? — сказал инспектор хмуро. — Покойница, кажется, любила повеселиться?
— Да. Но что ей было делать здесь, у канала? — спросил я. — Это требует объяснения.
— Если она была пьяна, тут и объяснять нечего.
— А я не думаю, что она была пьяна. И не думаю, что она хотела покончить с собой. И не думаю, что она сбилась с дороги в темноте. — Я сказал это резким тоном — совершенно из тех же побуждений, из каких инспектор только что орал на сержанта. Мне нужно было и от себя и от других скрыть своё волнение и рассеять чары. — Не можете ли вы, доктор Бауэрнштерн… — обратился я к ней. — Я бы не стал вас просить, если бы не знал, что вы сделаете это лучше меня…