— Или знал, куда идёт Олни, и дожидался его на дороге в автомобиле.
— Правильно, — согласился инспектор. — Теперь о времени. По словам официантки, он был в «Трефовой даме» в половине девятого, но позже она его уже не видела. В восемь сорок от остановки на углу отходит автобус, но, вероятно, на него Олни не попал. В самом начале десятого мимо того места, где его сшибли, прошёл следующий автобус, и водитель не заметил на дороге ничего необычного. Всё было спокойно. Поэтому, я думаю, можно считать, что Олни был убит между без четверти девять и девятью. Теперь надо выяснить, что делали некоторые люди вчера вечером в это время.
— Например, полковник Тарлингтон, — ввернул я. — Он знал, куда пошёл Олни.
— Да, но он судья, председатель десятка всяких обществ и организаций и не такой человек, у которого можно спрашивать, где он был и что делал.
— Может быть, и так, а всё же я хотел бы знать это, — сказал я резко.
— Не кипятитесь, Нейлэнд. Полковник сам, по собственному почину, сказал мне, что он делал после визита Олни. Он хотел ехать в свой клуб — Клуб конституционалистов, — но ему пришлось дожидаться важного делового разговора с Лондоном, а соединили его только без четверти девять… и я на всякий случай проверил это. — Инспектор понизил голос, словно стыдясь себя самого. — Оказывается, у него был длинный разговор с министерством снабжения, который начался без четверти девять и продолжался до девяти. — Инспектор усмехнулся. — Я проверял это специально ради вас, мой милый. Не стоило терять время, потому что никому и в голову не придёт подозревать полковника Тарлингтона.
— Разумеется, — подтвердил я, не моргнув глазом. — А что с тем списком фамилий, который я дал вам сегодня утром?
Его большая рука нырнула в карман пиджака.
— Я сделал всё, что мог, мистер Нейлэнд, но узнал немного. Во-первых, миссис Джесмонд. Она живёт за городом, в «Трефовой даме», но не постоянно, потому что довольно много разъезжает. Приехала она сюда из южной Франции, как раз тогда, когда французы начали собирать пожитки. Денег у неё куча. И кто-то из моих ребят говорил мне, что она большая охотница до молодых офицеров.
— Всё это я и без вас знаю, — сказал я. — И даже больше. Мне, например, известно, что она владелица «Трефовой дамы».
Инспектор свистнул.
— А я полагал, что Сеттл…
— Он только управляющий. И его настоящая фамилия не Сеттл, а Фенкрест. Я сталкивался с ним раньше. Тёмная личность.
— А чем они занимаются, по-вашему?
— Сам ещё не знаю, — честно признался я. — За всей этой компанией стоит последить. Миссис Джесмонд, несомненно, орудует на чёрном рынке — и не только, чтобы добывать вина и продукты для своего ресторана. Думаю, что она и сама спекулирует или, во всяком случае, вкладывает деньги в чужие спекуляции. Я видел у неё субъекта, который называет себя Тимоном. Он из Манчестера. Это, несомненно, её компаньон. Не мешает вам выяснить, кто он такой. — Хэмп записал приметы смуглого толстяка с манчестерским выговором. — Не знаю, как далеко она зашла, — продолжал я. — Одно ясно — эта особа способна на всё ради денег и роскоши и легко может продаться нацистам. Может быть, она завлекает молодых лётчиков только ради своего удовольствия, а возможно, за этим кроется нечто гораздо более опасное.