— Спасибо, — поблагодарил Дэнни. — Мне также требуется совет по поводу повседневных расходов. Совершенно не желаю, чтобы в мои дела совали нос налоговики, и, поскольку я живу в этом доме и держу на службе экономку и водителя, официально существуя лишь на студенческую стипендию, может случиться, что моя фамилия попадет в поле зрения налоговиков.
— Могу я кое-что предложить? — спросил де Кубертен. — Мы ежемесячно отчисляли по сто тысяч фунтов вашему деду на его лондонский счет. Эти средства поступали из трастового фонда, учрежденного банком на его имя. Он полностью выплачивал налоги на эти доходы и совершал не очень крупные финансовые операции через зарегистрированную в Лондоне фирму.
— Я бы хотел, чтобы так и продолжалось.
Де Кубертен извлек из портфеля папку, достал из нее лист бумаги и, указывая на пунктирную линию, сказал:
— Тогда извольте расписаться вот здесь, сэр Николас.
В пятницу вечером движение было напряженным, и Большой Эл подъехал к Художественному театру в Кембридже всего за десять минут до начала спектакля. Дэнни забрал в кассе билет и проследовал за такими же припозднившимися зрителями в зал.
Когда занавес поднялся, Дэнни с головой окунулся в другую реальность и решил в будущем регулярно ходить в театр. Как бы ему хотелось, чтобы Бет была рядом и вместе с ним наслаждалась спектаклем. Кейти была на сцене и блестяще играла, но Дэнни думал только о Бет.
Спектакль закончился, Дэнни подошел к служебному входу и спросил, можно ли пройти к мисс Бенсон.
— Ваша фамилия? — спросил охранник, сверяясь со списком.
— Николас Монкриф.
— Да-да, она вас ждет. Гримуборная номер семь.
Дэнни постучал в дверь с цифрой семь.
— Входите, — пригласил голос.
Он открыл дверь и увидел, что Кейти сидит перед зеркалом лишь в черных трусиках и бюстгальтере, снимая грим.
— Мне подождать снаружи? — спросил он.
— Не говори ерунды, милый! Ничего нового ты не увидишь, и в любом случае я надеюсь освежить кое-какие воспоминания, — добавила она, повернувшись к нему.
Кейти встала и облачилась в черное платье, которое непонятным образом сделало ее еще соблазнительнее.
— Ты была великолепна, — запинаясь, сказал Дэнни.
— Правда, милый? — спросила она, внимательнее посмотрев на него. — Не слышу в твоем голосе уверенности. Что-то не так?
— Я должен вернуться в Лондон, неотложное дело.
— Другая женщина, верно?
— Да, — признался он.
— Тогда зачем ты взял на себя труд приехать? — сердито спросила она.
— Прости. Прости, мне очень жаль.
— Не надо мне больше звонить, Ник. Ты не мог нагляднее продемонстрировать, что я женщина, не стоящая внимания.