Ильтера, поежившись, с недовольством посмотрела на закрывшуюся за ним дверь. Дорнан Койр вел себя… непредсказуемо. С одной стороны, не старался поскорее выставить ее за пределы столицы, а с другой — волком вызверился на нее, когда она вынужденно приняла его предложение. А у нее‑то какой был выбор? Раз она Морн, то должна без колебаний и с веселым смехом переступить через данное Майриту обещание?.. На следующий день в «брачный» визит прибыл мрачнее тучи, да и свою драгоценную Даллару, небось, пока не известил о том, что уже подобрал себе будущую супругу, и это не ее любимая доченька. Прознай она о чем‑то подобном, устроила бы истерику на пол — столицы, потом мигом выставила бы его из дома, а насколько было известно Ильтере, он по — прежнему ночевал где‑то поблизости от покоев самой леди Игрен (хорошо еще, если не в ее постели — хотя какое ей в сущности дело, где он там спит!). Да и вообще, вместо того чтобы спокойно сидеть за пазухой у влиятельного Дома, готового всячески обласкать будущего правителя, Койр вдруг активно включился в работы на Дворцовой площади — ну не из экономии же средств, в самом‑то деле! В первые дни их вынужденного общения Дорнан казался отлитым изо льда, а теперь — пожалуйста! — сыплет шутками так, словно его будущее совершенно не тревожит. Еще и ухитряется при этом говорить об их будущем браке и не вздрагивать! У этого мужчины, должно быть, не нервы, а кейнтаровые канаты!
Тряхнув головой, девушка попыталась отвлечься от мыслей о будущем короле Эрнодара и заняться лежащими перед ней бумагами. Завтра утром ей предстояло встретиться с Октеном Дирайли, чтобы обсудить некоторые приготовления к коронации, и Тера хотела предоставить дотошному канцлеру все необходимые выкладки и расчеты, а также обсудить с ним некоторые вопросы текущего налогообложения. Но сначала ее отвлек от работы исполнительный Дигс, потом — праздно шатающийся по собственному дворцу некоронованный правитель…
На этот раз заняться делом тоже не получилось. Едва придворная чародейка взялась за расчеты, как дверь в ее кабинет распахнулась — да так стремительно, что новая посеребренная ручка звонко стукнула в стену. На пороге стоял высокий статный мужчина лет шестидесяти с небольшим. Его когда‑то каштановые виски обильно присыпала белая седина, но прямота и ярость темных глаз делали лицо вошедшего молодым. Парадный мундир с золотыми эполетами говорил о том, что этот человек пришел сюда не просто так, а с официальным визитом, причем скорее всего не к Тере, а к будущему королю.
Заявился — вот радость‑то! Разумеется, он и не подумал постучаться, грустно подумала девушка. Канар Стелл гордился своим умением войти в любую дверь, даже запертую, а кроме того, не привык скрывать своих чувств, и за это покойный Майрит особенно ценил его. Шурин короля когда‑то возглавлял одну из эрнодарских армий, но двадцать лет назад отказался от военной карьеры. Злые языки поговаривали, что несдержанный Канар заявил Майриту, что не станет служить государству, где король лично воспитывает дочь убийцы своей жены и его сестры. Не выносивший никакого шантажа ан’Койр, в свою очередь, вежливо дал родственнику возможность тихо покинуть военную арену Эрнодара. Тем не менее через некоторое время они примирились. Канар был вынужден признать, что ставшая боевым магом Ильтера Морн для армии полезна, а незлопамятный Майрит считал, что у него осталось слишком мало родни, чтобы разбрасываться близкими из‑за пустячных недомолвок. Он хорошо помнил, из‑за чего поссорился с сыном.