Мэтью шмякнул меня по спине.
— Иди и заполучи ее, друг. Посмотри на себя, чего тебе терять?
Он прав. Кому нужна эта гордость? Благородство? Все это слишком переоценено. Когда у тебя ничего нет, значит тебе нечего терять.
— Мне надо увидеться с Кейт. Срочно.
А если ничего не получится? Но я хотя бы поборюсь. А если я разобьюсь и сгорю, а Кейт втопчет своими шпильками мой пепел в грязь? Ну, пусть так и будет. Но мне надо попробовать. Потому что…
Ну, потому что она этого достойна.
* * *
Когда Александре исполнилось шестнадцать, мои родители сняли на день самый крутой парк развлечений в Нью-Йорке. Через чур? Да. Но это одна из вершин привилегированного воспитания. Это было классно. Ни очередей тебе, ни толпы. Только наша семья, коллеги по работе и сто пятьдесят наших близких друзей. В общем, там были американские горки Майндбендер. Безумная вещь.
Помните, как я говорил, что не катаюсь на одной и той же карусели дважды. Эта была исключением.
Мэтью, Стивен и я катались на ней до тошноты. Потом садились на нее опять и катались снова. Первый подъем был ужасным. Длинная мучительная горка, которая заканчивается вертикальным спуском почти в 400 футов, резким падением вниз. И, не важно, сколько раз мы катались на этой карусели, каждый раз, когда мы поднимались в эту первую горку, испытывали одни и те же ощущения. Руки потели, в желудке все переворачивалось. Это было удивительное сочетание ужаса и взволнованности.
Вот сейчас я чувствую то же самое.
Видите меня? Парня, бегущего через Таймс-сквер.
Только одна мысль о том, что я снова увижу Кейт… не буду врать, заставляет быстрее колотиться мое сердце. Но я и нервничаю тоже. Потому что я не знаю, что по ту сторону подъема на этой горке, какой высоты будет этот спуск для меня.
Не посочувствуете мне, а? Жестокая толпа. Думаете, я получил то, что заслужил? А, может, я заслуживаю худшего?
Я просто надеюсь, что Кейт даст мне еще один шанс.
Задыхаясь от семиквартального спринта, киваю головой, приветствуя охрану, и прохожу через пустой холл. Сажусь в лифт, чтобы немного перевести дыхание и обдумать свою речь. И тут я останавливаюсь на сороковом этаже.
В понедельник в десять тридцать вечера Кейт Брукс может находиться только в одном месте. И это прямо здесь, где все и началось. В кабинетах темно. Здесь тихо, за исключением музыки, что доносится из ее кабинета. Прохожу по коридору и встаю перед ее закрытыми дверями.
Господь Всемогущий.
Она сидит за своим столом, уставившись в монитор компьютера. Прикусила губу так, что я готов преклоняться перед ней на колени. Волосы забраны назад, открывая каждую черточку ее лица. Я скучал по тому, чтобы просто смотреть на нее. Вы даже себе не представляете.