на паху.
Кейт точно будет брыкаться.
Пробегаю через холл и нажимаю кнопку лифта. Но меня бросает в холод, когда я вижу, кто стоит в лифте, когда его двери открываются.
Эта Сучка, вместе с Макензи. И моя замечательная племянница держит в своих ручках веревочки. Веревочки, к которым привязаны шарики. Шарики Кейт.
— Твою мать.
— Что ж, просто прекрасно как ты встречаешь свою горячо любимую сестру со своей дочерью.
Я что, сказал это вслух? Не важно.
Чертчертчертчертчерт.
Это плохо, очень плохо. Как торнадо силой в пять баллов, вот как это плохо, только моя сестра может оставить после себя еще больше разрушений.
— Привет, Дядя Длю!
Я улыбаюсь.
— Привет, Солнышко!
Потом я скалюсь.
— Какого хрена? Что ты сделала, Алксандра?
Ее глаза невинно расширяются. Можно подумать, она удивлена.
— Я? Я пришла, чтобы пообедать с мужем. Это что, преступление?
Когда я учился в школе, один придурок по имени Крис Уитл врезал мне, когда я шел с тригонометрии. Я зависал с его подружкой. У нее были талантливые ручки.
Как бы то ни было, на следующий день Александра нанесла Крису небольшой визит, и заставила его помочиться себе в штаны.
В прямом смысле этого слова.
Знаете, согласно кодексу Этой Сучки, она может трахать мне мозг сколько угодно, но другим запрещено. Теперь понимаете, почему я беспокоюсь.
— Ты была у Кейт, так?
Макензи отвечает за нее.
— Да, Дядя Длю. Она классная. Она дала мне эти салики и калькулятол! Видис?
Она машет им над головой, словно это Кубок Стэнли, и я не могу сдержать улыбки.
— Невероятно, Макензи.
Потом опять смотрю на Александру.
Она спокойна.
— Ты же сам хотел, чтобы Макензи познакомилась с Кейт.
Если в одну клетку посадить пару беременных самок хомяка, знаете, что они сделают? Сожрут друг друга. Женские гормоны — это как неразорвавшийся снаряд. Никогда не знаешь наверняка, когда рванет.
— Да, я хотел, чтобы Макензи встретилась с Кейт. Я не хотел, чтобы ты с ней встречалась, пока все не уладится, к чертям собачьим.
Макензи достает мою дорогую подружку — Банку Плохих Слов из своего рюкзачка и поднимает ее вверх. Кладу туда пару долларов.
Она заглядывает в банку, а потом смотрит на меня, хмурясь.
— Умм… Дядя Длю? Плохие слова больсе не стоят доллал. Тепель они стоят десять.
— Десять? С каких это пор?
Она оживилась.
— Это идея Кейт. Она говолит, сто макономика — это плохо.
Что за хрень такая — макономика?
— Она называет это ин… ин…
— Инфляция, — улыбаясь, заканчивает Александра.
— Да, это.
Инфляция.
Здорово.
Спасибо, Кейт.
Поднимаю брови, обращаясь к Макензи.
— Ты принимаешь Американ Экспресс?
Она смеется. Плачу свой штраф наличными.