Во время наслаждения нашим последним блюдом, я рассказал Кейт, что попросила Маккензи на рождество в качестве подарка.
Кейт смеется. Недоверчиво.
— Ты, правда, собираешься купить ей пони?
— Конечно. Она маленькая девочка. У каждой девочки должен быть пони.
Она делает глоток вина. Мы уже наполовину опустошили вторую бутылку.
— И я хочу еще приобрести карету, как у лошадей в Центральном Парке. Тогда они смогут натренировать ее, чтобы возить Маккензи в школу.
— Это Нью-Йорк, Дрю. Где они будут это все держать?
— У них в квартире пять комнат. Две из них забиты всякой бесполезной хренью Александры. Я думаю, они могут освободить одну комнату и переделать в жилище для пони.
Она смотрит мне прямо в глаза:
— Жилище для пони?
— Да. Почему нет?
— Как они будут поднимать его на свой этаж?
— Грузовой лифт. Во всех старых зданиях он есть.
Она откидывается на спинку стула.
— Что ж, ты все продумал, верно?
Беру бокал.
— Всегда так делаю.
— А ты думал о том, каким способом твоя сестра тебя убьет?
— Уверен, она меня удивит. А ты меня защитишь?
Она вертит в руках свой бокал с вином и смотрит на меня сквозь безумно длинные ресницы.
— Ну уж нет, Пони-Бой. Она больше меня. Ты сам за себя.
Кладу руку себе на сердце.
— Мое сердце разбито.
Она не ведется на это.
— Переживешь.
Наш смех переходит в расслабленные улыбки. С удовольствием просто смотрю на нее какое-то время. Она тоже внимательно смотрит на меня.
Потом прочищает горло и отводит свой взгляд.
— Это хороший диск.
Она имеет в виду музыку, что играет фоном последние несколько часов.
— Не могу приписать себе все заслуги. Парни помогли мне его записать.
Как раз вовремя с колонок доносится «Я прикасаюсь к себе» Divinyls.
— Эту выбрал Джек.
Кейт смеется, а я поднимаюсь, нажимаю кнопку на проигрывателе, меняя песню.
— И учитывая тот факт, что жить мне остается всего несколько недель, — протягиваю Кейт свою руку, — позволь мне этот танец?
Комнату заполняют звуки новой песни: «Тогда» Бреда Пейсли. Я не особо люблю музыку кантри, но Бред клевый парень. Прям парень-парень, хоть и певец.
Она берет мою руку и поднимается. Ее рука обвивает мою шею. А мои руки ложатся ей на талию, стараюсь их не сжимать. С легкостью мы начинаем вращаться.
Сглатываю с трудом, когда ее круглые темные глаза смотрят на меня без разочарования или злости или боли. Сейчас я вижу в них теплоту, как в горячем шоколаде. У меня слабеют колени. Провожу рукой по ее позвоночнику вверх к голове. Она поворачивает лицо и припадает к моей груди. А я прижимаю ее к себе — крепче.
Я бы хотел вам рассказать, какого это чувствовать. Держать ее опять в своих руках. Обнимать ее, наконец-то, прижимать ее тело к своему.