В тот момент, когда он, пообедав, вставал из-за стола, неожиданно появился Альберт Даран, и Мишель испустил вздох облегчения. Владелец башни Сен-Сильвера решительно устал от своих разговоров наедине с Мишелем Тремором!
Он потащил вновь прибывшего в кабинет с драгоценными обоями и, жалуясь, передал ему странную историю; но эффект от этого рассказа получился неожиданный. Даран разразился хохотом, он задыхался от смеха.
— Это великолепно! — воскликнул он, — мы сговорились, признав, что неблагодарная роль „будущего жениха“ тебе плохо подходит и что нужно, чтобы милое дитя тебя избавило от скуки долгого ухаживания и колебаний, предшествующих предложению… Не так ли!..
При смехе своего друга Мишель закусил губу.
— Я, право, совсем не нахожусь в шутливом настроении, — сказал он довольно холодно. — Мне скучно, тягостно от этой нелепой истории; я тебе о ней говорил, желая получить совет. Так как ты можешь мне предложить лишь одни язвительные насмешки, оставим это и перейдем к другому. Надолго ты здесь, в Ривайере?..
— На неделю, — возразил спокойно коллекционер.
И он замолчал, затем вдруг, начиная вновь:
— Почему ты не хочешь жениться на этой молодой девушке?
— Почему? — повторил Мишель, разгорячившись совсем на этот раз. — Но, честное слово, ты сходишь с ума! Разве я когда-нибудь имел намерение жениться? И если бы я его даже имел, разве я был бы настолько глуп, чтобы жениться на молодой девушке, которую я едва знаю и которую не люблю!
— Которую ты не любишь чувством Рюи Блаза или Антони, но…
— Которую я просто не люблю, — отрубил Мишель.
— Но, — продолжал Даран с той же невозмутимостью, но я не вижу, чтобы было необходимо особенно страстно любить женщину, на которой женишься. Каждый день устраиваются очень разумные браки, где любовь никого не воспламеняет. Это часто самые счастливые…
— Денежные браки!..
— Совсем нет. Есть мужчины, женящиеся для того, чтобы иметь приятную домашнюю жизнь и детей… Если мисс Северн добрая, умная и к тому же хорошенькая, а это так! и здоровая, я повторяю, я не вижу, почему бы тебе на ней не жениться.
Сидя в кресле подле шкафа, переполненного фарфором, Мишель отбивал марш на дубовой стенке, не глядя на Дарана и делая вид, что его не слушает; внезапно он повернулся, смеясь в свою очередь очень горьким смехом.
— „Мишель“ или „Женатый поневоле!“ Плохой водевиль Скриба. Знаешь, что я сделаю? Я уеду завтра и напишу с Нордкапа г-же Бетюн, пусть объясняется со своим сыном. Что касается тебя, ты единственный в своем роде! Нет, если есть совет, в самом деле, которого я не ждал ни от тебя, ни от кого, сознаюсь, то это именно тот, чтобы возложить на себя ответственность за смешное письмо, написанное от моего имени плохо воспитанным школьником и жениться на какой-нибудь молодой девушке вследствие первоапрельской шутки.