Даже легкие тучки бывали настолько редки на их небосклоне, что более тонкий наблюдатель мог бы обеспокоиться этим постоянством хорошей погоды.
Что же касается Тремора, он с благодарностью ценил это и временами чувствовал себя удивительно спокойным, довольным, если не счастливым, а это то, чего он желал.
Хотя он сам не сознавался себе в этом, присутствие женщины в его жизни было ему приятно.
Оно становилось ему дорого, это сердечное братское товарищество, пленявшее при том чем-то более нежным, более тонким, неизменно сопровождающим даже самую спокойную дружбу мужчины с женщиной. Это „нечто“— целая бездна, которую иногда ничем нельзя заполнить, отделяет его от любви и, однако, кажется будто оно, по таинственному соотношению, хранит в себе особенную нежность, заимствованный от соприкосновения с любовью аромат, подобно тому, как растения без запаха остаются пропитанными острым и почти неопределимым ароматом от прикосновения к опьяняюще душистому цветку.
Это товарищество становилось ему дорого, не поглощая его, не преследуя его своими чарами, когда он оставался один; он наслаждался им на досуге, как теми солнечными лучами, пляску которых под листвой он любил наблюдать и которые так редко проникали сквозь толстые стены старой башни.
Мишель выбирал обыкновенно для обедов в Кастельфлоре те очень редкие дни, когда Колетта никого не приглашала.
Однажды вечером, около семи часов, когда он входил в маленькую гостиную, г-жа Фовель спросила его с некоторым волнением, не встретил ли он случайно Сюзанну.
— Сюзанну? нет; разве она вышла? Через минуту пойдет проливной дождь, — ответил он, пожимая руку, дружески протянутую ему г-ном Фовелем, продолжавшим читать, наклонившись под лампой.
— Она у Мишо уже, Бог весть, сколько времени, бедная малютка! Я начинала беспокоиться, видя, что она не возвращается, когда маленький Луи пришел сообщить, что его бабушка внезапно скончалась, и Сюзанна не захотела их покинуть, его сестер и его, до возвращения деда, который неизвестно где находится. Лошадей уже запрягают, и я надеюсь, что Сюзи не уйдет раньше приезда кареты.
— Какая храбрая маленькая филантропка! — воскликнул г-н Фовель, любивший почти отечески свою будущую невестку.
Тремор сел с недовольным видом.
— Я нахожу даже, что она чересчур далеко простирает свою филантропию и особенно самостоятельность, — пробормотал он. — Как раз подходящий час и время для молодой девушки быть вне дома!
Колетта сделала жест полного бессилия, и Мишель принялся разговаривать о безразличных предметах с Робертом; однако, когда пришли сказать, что карета готова, он поднялся.