— По преданию его написал сам Фридрих Великий! — прокомментировал он и стал не совсем трезво дирижировать патефону.
* * *
Дома, выложив на стол четыре брикета взрывчатки, Лунь не мог не похвастать перед своими бойцами уловом.
— Вещь! — одобрил Петрович. — На целое кило потянет!
— Да, в магазине не купишь, — усмехнулся Чуднов.
— У немцев взяли, немцам и вернем! — потирал руки Лунь. — Только в другой упаковке. Теперь можно и дельце замутить…
«Дельце» само собой наметилось на железной дороге. Грузовой поток военной техники, шедший на восток, нарастал день ото дня. Об этом говорил и комендант вокзала, да и со стороны было видно, как уходят в направлении Смоленска и Москвы платформы с танками и орудиями, бочками с бензином и ящиками с боеприпасами. Остановить этот поток было невозможно, но затруднить, прервать хотя бы на время представлялось вполне реальным, имея на руках запас взрывчатки.
Конечно, Луню было привычнее заниматься своим исконным делом — создавать агентурную сеть и добывать информацию, но сейчас, без связи с Центром, было важно другое: действовать по-боевому — уничтожать живую силу противника.
В железнодорожных диверсиях Лунь никогда не участвовал, хотя и обучался взрывному делу в разведшколе весьма основательно. Преподавал заградительное дело на железных дорогах сам полковник Старинов, ас минных диверсий. Но одно дело — учеба, другое — практика… По замыслу все казалось просто: подсесть в эшелон, заложить взрывчатку в вагоне — где-нибудь во втором или третьем от паровоза, поджечь шнур и быстро перейти в головную часть состава. Локомотив и первые два вагона уцелеют, зато весь остальной эшелон пойдет под откос. Был бы взрыватель замедленного действия, все можно было бы решить по-другому, но с примитивным бикфордовым шнуром приходилось действовать именно так.
Прогуливаясь по вокзалу, Лунь обратил внимание, что немцы ставят пассажирские вагоны ближе к паровозу, а дальше идут товарные вагоны и платформы. Поэтому и выбрал тактику обрыва эшелона как можно ближе к голове состава. Хорошо бы действовать в паре, но никто из его бойцов не владел языком в той мере, чтобы сойти за немецкого солдата. Оставалось полагаться только на себя.
Прорабатывал он и чисто партизанский вариант: заложить взрывчатку под рельсы и дождаться прохода поезда. Но это не гарантировало ни скрытности действий, ни точного времени взрыва.
* * *
Лунь… Вся его жизнь состояла из сплошных уловок, выкручиваний, легенд, прикрытий, одним словом — из лжи, спасавшей его, как маскировочная сеть. Иногда ему казалось, что еще немного — и он сам запутается в ней, не отличая придуманного от действительного, и вся его прошлая жизнь растворится в чужих, навязанных ему биографиях. Но такова участь нелегала. Он всегда вне закона, и закон всегда простирает над ним карающий меч.