«Интересно, Бык для нас много таких делянок приготовил?» — подумал я и вонзил лопату в землю, с треском перерубив сучок.
За оставшийся час до обеда я избавился от дёрна в подготовленном для меня квадрате и после трапезы приступил к раскопкам. Дела с тупой лопатой шли не очень, и я изрядно устал, прежде чем добрался до первого трофея: ржавой немецкой каски со звёздчатой пробоиной на макушке.
Почти до самого вечера я копал с небольшими перерывами на отдых. За целый день поисков мне удалось найти две покрытых толстым налётом пуговицы и старую обросшую ржой и какими-то наростами мину от восьмидесятимиллиметрового миномёта.
Я уже хотел плюнуть на всё и отправиться к другой делянке, как наткнулся на что-то лопатой. Присев на корточки, я быстро отгрёб землю руками. Из тёмно-коричневого пласта выглядывала почерневшая кость.
Я выскочил из ямы, схватил под сосной толстый искривлённый сук, вернулся и стал осторожно выкапывать останки. Через час работы, когда на краю могилы уже возвышалась кучка костей, из чёрно-коричневого крошева выступил позвоночник.
Справа от него что-то блеснуло. Я с хрустом отломил полусгнившие рёбра, отшвырнул в сторону, ткнулся суком в землю и вскоре вытащил на свет прекрасно сохранившуюся коробку с нацистским орлом на крышке.
Я выбрался из ямы и стал рыться в костях. Какое-то странное чувство заставило меня перебирать мощи с прилипшими к ним кусочками истлевшей ткани.
Вокруг правого запястья торчал какой-то бугор, судя по всему браслет. Весь в бурой грязи и каких-то выростах он сильно смахивал на ветку коралла и, похоже, крепко прикипел к костям.
Несколько попыток отковырять армиллу ни к чему не привели. Тогда я схватил конечность как дубину и со всей дури врезал по дереву. Костяшки с треском рассыпались, а браслет камнем улетел в кусты. Пришлось лезть за ним в самую гущу. Острые сучки кололись и норовили выткнуть глаза, но я всё-таки вырвал добычу из зелёного плена.
Чумазый, с исцарапанной рожей, но довольный собой до чёртиков, я, с видом победителя, оглядел подступившие со всех сторон сосны. Деревья укоризненно шептались, словно журили меня за потревоженный покой мертвеца. Откуда-то налетел холодный ветер, мне стало не по себе, я зябко поёжился, оглядываясь по сторонам.
— Да чушь это всё, бабкины сказки! — сказал я нарочито громко, чтобы подбодрить себя. — Хочешь не хочешь, а копать-то надо. Бык просто так от нас не отстанет, и чем быстрее мы с ним расплатимся, тем лучше будет для всех.
«И для вас, жмурики, тоже», — подумал я, глядя на груду костей.
В этот миг прозвучал сигнал к окончанию раскопок. Звонким стуком черпака о железную крышку Петрович звал нас на ужин.