— Ну, ладно, парни, давайте оставим этих двоих голубков ненадолго. Пусть поплачутся друг дружке.
Когда все идут на выход, Ронни кивает мне и Ди:
— Вот именно поэтому, я и не хочу женщин в своем зале.
Как только мы остаемся одни, я заставляю себя сесть. Это не тот разговор, который мне хочется вести, лежа на спине. Ну… если только я не голый лежу на спине.
Ди помогает мне снять перчатки, и я облокачиваюсь спиной на угол ринга.
Она спрашивает:
— Ты в порядке?
— Да. Правда ощущение, что по моему лицу проехалась фура, но в остальном я нормально.
Мстительным взглядом она смотрит в сторону раздевалки, куда вышел Шонеси.
— Прежде чем уйти, я проткну этому кретину шины. Тогда тебе станет легче?
Я усмехаюсь.
— Никогда не меняйся, Ди.
Она немного приходит в себя и смотрит вниз на свои руки. Потом признается:
— Одна только мысль о том, что у меня к тебе чувства — настоящие чувства, которые навсегда — пугает меня до ужаса.
Ее заявление меня не трогает. Она не говорит ничего такого, чего я уже не знаю. Но сам факт, что она здесь… он значит все.
— Я знаю.
— Я не хотела привыкать к тому, чтобы быть с тобой рядом, потому что я знала, что как только это случится, когда ты уйдешь… я буду в ужасном состоянии. Но уже слишком поздно. Я уже чувствую себя паршиво. В последние дни… мне никогда не было так плохо. Так одиноко. Пусто.
— У меня было также.
Она улыбается, хотя в ее глазах до сих пор стоят слезы. И в ее голосе.
— Но когда я с тобой… когда ты рядом со мной… все просто отлично. Ты делаешь меня счастливее, чем я могла вообще подумать, Мэтью.
— Что ж, все поправимо. Мне просто надо быть с тобой… все время. Это не будет так уж трудно. Потому что… я вроде как… люблю тебя.
— Ты замечательный человек, Мэтью. Забавный и добрый, внимательный и сексуальный, как бог. Ты… ты лучшее, что со мной случалось.
У нее мягкий и нежный взгляд, когда она смотрит на меня. Она с нежностью касается моего лица.
— Я люблю тебя, Мэтью.
Не смотря на то, что у меня ощущение, будто моя челюсть сейчас развалится, я улыбаюсь. Просто невозможно этого не сделать.
Моя рука скользит к затылку Долорес и я наклоняю ее ближе ко мне. Касаюсь ее рта своими губами — сначала слегка — потом сильнее, с большей значимостью. Притягиваю ее к себе, обнимаю. Наши языки касаются друг друга, чувствуют вкус друг друга, медленно, неторопливо, с обещанием чего-то большего.
Ди вздыхает, прикасается к моему лбу своим лбом.
— Не так я себе представляла мое признание тебе в любви.
— Я тоже. Но… это нам точно запомнится, правда? Для нас это нормально.
— Это уж точно.