И да — на тот случай, если вам интересно — вот оно мое яростное выражение лица. Челюсть напряжена, губы сжаты, глаза светятся адреналином. Меня злят ее слова — ее вид — ее чертово упорство не смотреть на меня и на наши отношения без нависающих над ними тени ее прошлого.
— Ты не хочешь быть одной — ты просто до ужаса боишься. Ты видишь, как Кейт и твой кузен не хотят чувствовать то, что они чувствуют…
Она хлопает в ладоши, медленно. С сарказмом.
— Элементарно, Ватсон. Если у тебя не получится с банком, кажется, что ты сможешь стать терапевтом.
Я провожу рукой по волосам, пытаясь справиться с отчаянием, от которого мне хочется проломить кулаком стену в ее спальне.
— Все это дерьмо, когда ты меня отталкиваешь, уже порядком поднадоело, Долорес.
— Что ж, дверь вон там, — указывает она. — Почему бы тебе не пойти и не поискать себе чего-то новенького.
У меня низкий голос, но закипающий от злости.
— Хорошая идея. Я так и сделаю.
Потом я разворачиваюсь и ухожу из чертовой комнаты.
Так я дохожу до гостиной, и уже хватаюсь за дверную ручку входной двери и останавливаюсь. Потому что это как раз то, чего она от меня ждет. Что я сдамся, махну на нее рукой.
На нас.
Ди скорее нанесет удар первой, а потом выбросит белый флаг, чем рискнет позже оказаться застигнутой врасплох.
Я это знаю. Также как знаю, что последнее, чего бы она хотела, так это того, чтобы я ушел.
Оставил ее одну.
Убираю руку от двери и возвращаюсь в спальню. Она сидит на краю кровати ко мне спиной, спина ровная, словно она палку проглотила.
— Я никуда не уйду. Хочешь покричать? Кричи. Хочешь кому-нибудь врезать? Я могу принять удар на себя. Или мы вообще можем не разговаривать. Но… я никуда не уйду.
Я сажусь на кровать и сбрасываю туфли, следом одежду. Ди скользит под одеяло, потом выключает лампу, но комната не погружается в полную темноту. Из окна идет достаточно света, чтобы разглядеть ее силуэт — лежащий на спине, смотрящий в потолок. В боксерах, я забираюсь под одеяло рядом с ней. И как только моя голова касается подушки, она двигается ближе, поворачиваясь на бок, и кладет голову мне на плечо.
— Я рада, что ты не ушел.
Обнимаю ее рукой, прижимая наши тела — сейчас ее щека прижимается к моей груди, рука — на моем животе, наши ноги переплетены. Долорес шепчет:
— Что мне делать завтра? Это День Благодарения. Кейт, Билли и я собирались этот день провести вместе — пойти пожарить стейки.
Я хмурюсь.
— Стейки?
Чувствую, как она пожимает плечами.
— Все едят индейку. А я ненавижу делать то, что делают все.
И я не могу сдержать улыбку.