Я надеваю платье. Оно сделано из бархата, ткани, которую я всегда считала старомодной, такая под стать танцорам из «Щелкунчика» эдак в 70-х годах прошлого века, хотя и для них она не годится, они в ней живо вспотеют.
Но это платье не такое. Оно высшего разряда, с подкладкой из шелка и глубоким вырезом на спине. Дизайнер Антонио Берарди. Он нашел к ткани новый подход, отыскал современный крой, придал чувственности и дерзости.
На какой-то момент я подумала, не перекроил ли меня Роберт Дейд.
Но поспешно отмахнулась от этой идеи и пошла наверх.
Роберт уже сидит за столом. Ждет меня. Снова открыта бутылка шампанского, но на этот раз разливает мужчина в белой униформе шеф-повара. Он почтительно кивает мне, пока Роберт встает и отодвигает для меня стул.
– Ты великолепна.
– Опять это слово, – улыбаюсь я.
– Оно идет тебе. – Он по-отечески целует меня в макушку. Я сразу чувствую себя под защитой. Он садится и поднимает бокал: – За нас.
Самый распространенный в мире тост. Наряду с «Ура!» и «За здоровье!». Но в устах Роберта эти слова кажутся более значительными. За кого, «за нас»? Мы не Ромео и Джульетта. Мы Цезарь и Клеопатра. Мы Генрих VIII и Анна Болейн, Пьер и Мария Кюри. Наша связь имеет последствия, она меняет людские жизни…
Например, жизнь Тома, и Дейва, и Аши, и мистера Костина, для них наш роман так же радиоактивен, как то, что готовили у себя в лаборатории супруги Кюри.
А Клеопатра, Анна, Мария – каждая из них погибла на выбранном пути. Каждую погубила страсть и власть. Пьер и Цезарь кончили не намного лучше… но есть еще Генрих.
Я изучаю Роберта, глядя поверх фужера с шампанским. Смог бы Роберт обратить свою власть против меня? Я видела, как он походя уничтожил Тома и предлагал уничтожить других. Что надо такого сделать, чтобы он решил уничтожить меня?
Мужчина в униформе шеф-повара чернокожий. Он ставит перед каждым из нас по маленькой порции карпаччо из оленины. Оленина приправлена легким соусом, который пахнет розмарином, все это увенчано белыми грибами под темно-красным соусом, свеклой и посыпано тертым пармезаном – кулинарными украшениями, которые нисколько не отвлекают от того факта, что мы собираемся съесть ее сырой. Живое существо, которое было убито и поглощено только потому, что оно нравится нам на вкус. Моя вилка застывает над мясом. Я встречаюсь взглядом с Робертом, когда он отправляет в рот первый кусочек.
– Не голодна? – спрашивает он.
Я сомневаюсь лишь мгновение, прежде чем выдать правду:
– Очень голодна.
И съедаю все, что принесли. Я наслаждаюсь вкусом, смакую; с каждым кусочком меня все меньше заботит символика и моральные терзания. Мне нравится. И этого достаточно.