– Нет, – говорю я вслух сама себе, этой ночи. – Уж лучше жить с унижениями. Уж лучше жить с последствиями.
Я сажусь в машину и уезжаю, щеки горят от стыда. Даже отъехав на несколько миль, я все еще слышу шепот бармена, его грубый смех, с которым он выдает посторонним мои интимные тайны.
Но на этот раз мне нет нужды стыдиться своей реакции.
На этот раз я достаточно сильна, чтобы жить с оскорблением.
На следующее утро я готова. Я знаю, что мистер Костин не собирается во всеуслышание заявлять о моем уходе, пока нет, но такие вещи распространяются, словно пожар. В конце концов, это не просто сплетни. Это повесть о падении ненавистной соперницы. И не важно, что я увольняюсь сама, история будет раскручена, как это обычно бывает. Будет добавлено драматизма; конец перепишут так, чтобы всем нравилось. Ей дали пинка под зад, и она ничего не смогла с этим поделать; мистер Дейд устал от нее, бросил ее на съедение волкам. Может, даже скажут, что я изменила Роберту с мистером Костином. Что приходила к нему в кабинет не поговорить, а сидела у него на коленях, ложилась на стол и раздвигала ноги, приглашая его к действиям. Может, поставят меня перед ним на колени. Она думала, что сможет вечно забираться наверх через постели, но на этот раз она предала не того мужчину.
Я улыбаюсь себе, стягивая волосы в тугой пучок. История совершила полный круг. Я смотрюсь в зеркало. Косметики нет. Роберту так больше нравится, но еще ему нравится, когда я хожу с распущенными волосами. С Дейвом было все наоборот. Он хотел, чтобы я зачесывала волосы, но пользовалась румянами.
Но подобрать волосы и отказаться от косметики… это как выйти на улицу без щита и забрала. Это просто новая я. Я уязвима, но достаточно сильна, чтобы признать это. Я хочу испытать на себе все последствия своих действий. Я хочу вновь преобразиться, создать себя заново, на этот раз руководствуясь исключительно своими желаниями.
Я этого хочу, но мне до чертиков страшно. Мне так и не удалось по-настоящему сделать страх своим любовником; самое большее, на что я была способна, – посмотреть ему в лицо.
Я вхожу в здание фирмы, готовая к потрясениям, насмешкам, к неприятному шепотку за спиной. Но атмосфера не изменилась. Все держатся индифферентно. Шептаться продолжают за закрытыми дверями, слишком тихо, слов не разобрать.
Когда я оказываюсь в офисе, Барбара напрягается.
– Он здесь, – говорит она.
Мне не надо спрашивать, кто такой «он». Я смотрю на закрытую дверь кабинета.
– Внутри? Ждет меня?
Она кивает, моргает, встает.
– Хотите, чтобы я принесла вам чего-нибудь? Кофе?